К несчастью, он не часто имел возможность быть с ним. Рори и миссис Гаррисон, приходящая домработница, как-то заполняли пустоту в жизни мальчика, но все-таки это была неравноценная замена, и иногда поздно ночью Коул мучился чувством вины и клялся себе, что он станет лучше. Но утром находилось что-нибудь новое, что отвлекало его внимание, и Кельвина опять отводила в его игровую группу миссис Гаррисон или его забрасывали на съемочную площадку к Рори снимать новый ролик.
Раздумья о Кельвине навели Коула на мысль о том, что в квартире слишком тихо. Кельвин был шумным и восторженным мальчиком с того момента, как открывал свои яркие глаза утром, и до того, как закрывал их, обычно на середине второй страницы сказки перед сном. Даже когда он был полностью занят раскраской и цветными карандашами, он радостно болтал, наслаждаясь звуками собственного голоса.
– Я думаю, мне лучше сходить проверить, чем занят Кельвин, – вдруг поспешно сказал он.
– Почему? Он же ведет себя хорошо. Что такого с ним может случиться?
– Вы говорили что-то о приемных детях, но ведь вы не провели много времени с детьми, верно?
– Ну, не много, но...
– Никаких но, – сказал он, выходя. – Тишина обычно предвещает неприятности.
– Вы думаете, он заболел? – с беспокойством спросила она. – Я уверена, что с ним было все в порядке, когда он встал с постели.
– Нет, он просто занят чем-то недозволенным, прекрасно понимая своей умной головой, что это очень, очень плохо.
– О... – пробормотала Эшли, широко распахнув глаза и едва поспевая за широкими шагами Коула. Она была сейчас благодарна Богу за мир и покой, компанию взрослого человека, и ей как-то не приходило в голову, что спокойствие может быть каким-нибудь необычным. И это только доказывало отсутствие у нее достаточного опыта общения с детьми.
В гостиной не было никаких признаков пребывания Кельвина, хотя весь пол был усеян смятыми страницами из журналов. Скользящая балконная дверь прочно сидела на своем месте, Эшли отметила это с облегчением.
Странная и совершенно неуместная дрожь пробежала по ее спине, когда она шла за Коулом в спальню. Гнездо из подушек, которое она использовала как временную постель для Кельвина, было пусто, так же как и ее кровать. С легким смущением она заметила, что украшенные цветочным орнаментом простыни и гармонирующее с ними покрывало были все еще разбросаны в беспорядке, как и утром, когда она сбросила их и побежала в ванную, чего потребовал разбудивший ее Кельвин.
Ванная казалась уже единственным местом, где он мог быть. Она даже слышала, как он счастливо болтает, но намного более приглушенным тоном, чем его обычные стереофонические вопли.