– Я вообще-то думал, что просто подставил тебе одно очень нужное плечо, на котором можно поплакаться...
– Но при этом втянул меня в съемку своего паршивого коммерческого ролика и заставил работать нянькой у твоего сына!
– А ты все еще не простила его за это? – подразнил Коул.
Эшли поколебалась.
– Ну уж во всяком случае не за рекламу.
– Сколько времени тебе обычно бывает нужно, чтобы подавить злость?
– В данном случае на это могут уйти годы.
– В любом случае помоги мне. Ты сможешь придумать всякие пикантные штучки, которые заставят их пожалеть о том, что они поженились тайком от друзей.
Эшли засмеялась, а потом смягчилась.
Но не пыталась даже на секунду обмануть себя, что эта перемена каким-то образом связана с Рори.
– Можно мне написать ему кое-что на машине? – только и спросила она.
– Ты собираешься написать краской на его любимом «порше»?
– Совершенно верно.
– Я очень хотел бы посмотреть тогда на его лицо.
– Может статься, что твоему братцу придется и не показываться на людях, – предупредила она.
– Ну, меня-то это устраивает. К тому же ему все равно придется сидеть дома с женой. Я заеду за тобой через час, и мы начнем составлять план.
– Составлять план... – повторила она с явной радостью. – Мне нравится твой образ мыслей. А Лаура готова к той вечеринке, которую мы замышляем? Ты видел ее?
– Да, видел, и мне кажется, с ней все будет в порядке. Рори между тем уже психическая развалина в предчувствии худшего. Понял, наверно, что приятное сотрудничество, которого он ждал, грозит обернуться заговором против него.
– Как он, однако, проницателен...
Эшли с энтузиазмом ухватилась за возможность отомстить Рори за грязную ловушку, в которую тот заманил ее. Переодеваясь в облегающий спортивный костюм яркой расцветки, она раздумывала над тем, хватит ли у нее смелости пригласить всех бывших подружек Рори. Это поставило бы его в чудовищно неловкое положение. Она улыбнулась своему отражению в зеркале и вздохнула.
– Я не смогу сделать этого, – наконец пробормотала она с отвращением.
Эшли все еще колебалась, когда приехал Коул. Она молилась, чтобы этот приступ благородства продлился до тех пор, пока вечеринка отойдет в прошлое.
Голубые глаза Коула оценивающе осмотрели ее, остановившись на округлостях бедер и талии, такой тонкой, какую только можно себе представить. Его вдруг обдало жаром. Он сжал руки в кулаки и засунул их в карманы, чтобы не дать им воли. Если бы им представился случай, они бы погрузились в светлые кудри Эшли и привлекли ее лицо для поцелуя. Такая мгновенная инстинктивная физическая реакция на нее сразу ответила на один вопрос, который он задавал себе все эти три недели: была ли резкая реакция на Эшли тогда только следствием усталости и недосыпания? Даже если это и было так, то она только усилилась сейчас, когда он чувствовал себя совершенно бодрым и работоспособным.