Слабый жар, который постепенно нарастал внутри, имел такой опьяняющий эффект, что она отказалась от всяких попыток обороны. Ее тело страстно желало умелых ласк Коула, которые в данный момент оставили ее бездыханной и неудовлетворенной. Она желала большего, чем он мог дать ей в запотевшей кабине с ребенком, спящим на заднем сиденье.
Ее мысль о Кельвине словно была сигналом: с заднего сиденья послышалось внезапное ерзанье и пыхтенье.
Коул вздохнул и ослабил объятия.
– Ты ведь не плачешь от радости? – спросил он с надеждой.
—Боюсь, что нет, – сказала она, пытаясь привести в порядок свою измятую одежду, когда крики Кельвина превратились в настоящий рев.
Инстинктивно она перегнулась через сиденье, чтобы взять его на руки, но он заорал еще громче.
– Хочу папу!
Эшли отпрянула так, как будто ее ударили. Коул увидел выражение боли в ее глазах и ругался про себя, взяв на руки своего капризного сына. Он знал, что ее реакция немного преувеличена, но осознавал ее полную реальность. Она слишком часто получала отказы от детей Гаррисона, для которых была мачехой.
– Эшли, он наполовину спит. Он ничего не имел в виду.
– Я знаю это, – сказала она, но ее губы были сжаты в жесткую линию и руки переплетены на коленях. – Я думаю, нам пора ехать. Ему пора быть дома в постели.
– Поехали с нами.
Несколько минут назад она согласилась бы на это. Он чувствовал, что ее сопротивление исчезает. Теперь же она просто сказала:
– Нет.
Не было слышно даже тени колебания, которое бы указало, что она раздумывает над другим вариантом ответа. Все, что могло бы произойти между ними, было упущено.
Удивительно, Кельвин быстро заснул у него на руках. Он хотел передать его Эшли, чтобы иметь возможность вести машину, но знал, что после всего произошедшего она будет не в настроении делать это. Он вздохнул, положил сына обратно на заднее сиденье машины и завел мотор.
Еще перед тем, как он покинул свое место перед экраном, он положил руки на руль и, уставясь прямо перед собой, сказал:
– Мы еще поговорим об этом.
– Здесь не о чем говорить.
– Эшли, то что я и ты чувствуем друг к другу – это не просто безрассудная страсть, которая пройдет со временем. Я не позволю моему сыну встать между нами.
– Я чувствую только утомление, – сказала она голосом, в котором ощущалась опустошенность, и Коул понял, что не было смысла продолжать разговор на эту тему в данный момент.
Но завтра они поговорят о некоторых вещах напрямую.