Витька с сожалением вспомнил тот газетный сверток, который давно отдал Лехе. На два миллиона можно было прожить год, даже больше... Но что о том думать.
Сегодня Леха должен быть дома, соберется компашка, и это хорошо - потому что дождь и много по улицам не пошляешься. Но где взять деньги?.. Витька чувствовал, что после сегодняшнего дня вся его жизнь полетит кувырком...
Так и будешь стоять, уперевшись лбом, как баран? На работу опоздаешь.
Витька отпрянул от окна. Тамара застилала постель и, оборачиваясь через плечо, зло поглядывала на него.
- Норовишь поскорее из дому выжить, - пробурчал Витька и, пошатываясь, пошел к дверям. - "Опоздаешь... на работу". Не твое это дело.
- А кормить всех вас мое дело? - неслось вдогонку. - А блевотину за тобой подтирать - мое?..
У двери Витька остановился, повернулся, держась за прохладную ручку. Тамара кричала, бросив одеяло, перекосив рот. Лицо багровое, напряженное, глаза выпученные и чужие. Она вообще как-то сразу стала чужой с того вечера, когда Витька впервые ударил ее, и не было уже между ними ласковых минут.
- Ну пошло, разоралась, - невнятно проговорил Витька, с трудом ворочая шершавым языком. Хотелось пить, но нельзя Витька знал, что тут же стошнит. В общем-то привычное, нормальное состояние, только бы до Лехи догрести, а там примет - и полегчает.
Витька посмотрел еще на Тамару, как она рывками сворачивает одеяло, зло сплюнул на пол и ушел в полутемный коридор. В соседней комнате горел свет, возились мальчишки, а в дальней громко кряхтела бабка Маня, у которой всегда в непогоду ломило кости.
Витька постоял у вешалки, прислонившись плечом к стене, обхватив ладонями потный лоб. Вот и пацаны тоже чужими становятся. Димка вообще разговаривать не хочет, отворачивается при виде отца. Валерка, даром что маленький, и тот исподлобья смотрит. Волчата... Что-то говорил про детей Одноногий однажды, обидное что-то. Прав был, выходит, старый хрыч, неважно, что пропился весь и кроме вина ни о чем не думает. Прав... Витька глубоко вздохнул и полез снимать куртку, но его повело в сторону, ухватился за куртку и оторвал вешалку. Еще раз плюнул со злости и досады. Вот и вешалку некому будет пришить. Томка не станет, дождешься у нее.
Уходя, он нарочно саданул дверью, на кафель площадки посыпалась известковая крошка.
Перешагнув высокий порог Лехиной хаты, Витька встряхнулся так, что с куртки полетели брызги. В комнате было темно от дыма, дым лениво плавал толстыми слоистыми пластами, закручивался, то устремляясь вверх, то прижимаясь к полу, и исчезал под столом. Вся компашка была тут. За пустым столом, боком к дверям, сидел Колям в наглухо, до шеи, застегнутой цветастой рубахе - ни дать, ни взять, настоящий цыган из табора. Одноногий, стуча костылями, беспокойно ходил от буфета с пузатыми ножками к столу и обратно, то вдруг устремлялся к окну, наваливался пузом на подоконник, сминая побеги в горшочках, и презрительно сплевывал: