– Не уходи, – прошептала она, чувствуя, что невероятная истома овладела всем телом.
– Тихо, лисенок. Просто получай удовольствие. – Он начал медленно расчесывать ей волосы, распутывая их и прося прощения, когда делал больно. Время перестало существовать, близость Элизабет дарила его душе и телу покой и мир, в которых они так нуждались. Под его ласковыми движениями волосы становились все шелковистей, ответные ласки – все нежнее.
Отложив щетку, он начал разбирать кудри рукой, наблюдая, как локоны закручиваются вокруг пальцев, дразня его. Ее томный голос, вновь и вновь повторяющий его имя, будоражил кровь.
Пламя соблазна высвечивало золотом ее волосы, но было что-то удивительно невинное в волшебном водопаде локонов на обнажившихся плечах.
Элизабет повернулась к нему и пристальным взглядом, словно впитала черты склоненного к ней лица. Губы Колтера слегка приоткрылись, тонкие ноздри затрепетали. Не отрывая взгляда, она коснулась пальцами его волос, возвращая ласку. Его губы прижались нежно и требовательно, туман желания поглотил ее. На удивление простая и спасительная мысль помогла Элизабет. Колтер всегда был ее мужчиной, единственным, кого она способна любить, единственным, кто способен защитить ее. Довольно мучить себя, со страхом заглядывая в будущее!
– Я так хочу тебя, любимая, хочу всю твою нежность, твою страсть, все, что принадлежит мне, – произнес он внезапно охрипшим, напряженным голосом. – И если ты опять собираешься отказать в этом и мне, и себе, лучше остановиться сейчас.
Элизабет откинула волосы с лица и взглянула на него.
– Отказаться от любви к тебе – значит отказаться от жизни и надежды. Я никогда не сделаю это вновь. – Ее тело дрожало, но в голосе чувствовалась решимость, и она наклонилась над ним, предлагая свои губы.
Колтер с невероятной остротой ощутил сладостный соблазн любимых губ, ее стремительно нарастающую страсть, доверчиво открывшую и ее душу, и ее тело. Все отступило и развеялось, осталось лишь желание целовать каждую клеточку ее тела, ласкать и нежить его.
Губы Элизабет отправились в долгое путешествие по его шее и не могли оторваться. Язык дразняще скользнул по изгибам ключицы, вызвав стон наслаждения, пальцы ласкали и гладили грудь возлюбленного. Она почувствовала, как ее грудь набухает и болезненно томится в ожидании ответных ласк.
Резкость ее движений встревожила Колтера.
– Я что-нибудь не так делаю, любимая? – прошептал он, умело расстегнув капот и отбросив его в сторону.
Элизабет, с пылающими щеками и призывно полуоткрытым ртом, чуть приподнялась – упругие груди манили, просвечивая сквозь тонкую ткань. Это было последней преградой для его жаждущих губ.