— Конечно, не «Воробьиная стая», но тоже не бог весть какое веселое место! Видели гербы над порталом?
Не знаю уж, с каких времен здесь жили графы. В конце концов осталась одна старая графиня лет восьмидесяти.
Господин Дьедонне воспользовался этим, чтобы купить у нее все — дом вместе с мебелью, посудой, простынями, портретами. Это позволило старухе удалиться в монастырь для знатных господ.
Открывая двери, он зажигал электричество, так как дневной свет не проникал в дом сквозь закрытые ставни.
— Это их большая гостиная… Послушайте-ка…
Тяжело ступая, он прошелся по комнате, и тотчас зазвенела огромная хрустальная люстра. Хрупкие позолоченные стулья стояли вдоль стен, а посередине просторного, как танцевальный зал, помещения лежали свернутые в рулон ковры.
— Комнаты на первом этаже никогда не открываются. Тут есть огромная, как в ресторане, кухня, но Жуэтта не желает туда входить… Пошли наверх.
Они проследовали наверх по большой лестнице с резными перилами. Не стесняясь, Арсен раздавил на ступеньке сигарету и закурил новую, что весьма покоробило Мишеля.
— «Воробьиной стаей» он владеет только с месяц.
Прежде мы жили здесь постоянно. Именно тут перебывали все ваши предшественники.
Он толкнул дверь довольно просторного рабочего кабинета, где возле камина стояла походная кровать.
— Комната хозяина. Он все время проводит тут — ест, пьет, работает, спит. Привычка со времен моторки.
Понятно?
Он пересек комнату и распахнул другую дверь:
— Комната секретаря… Второго. Первый был здешний и ночевал у родителей. Маленький блондинчик, как вы, с манерами школьника. Если бы вы слышали, как он, понизив голос, говорил: «Да, мсье… Нет, мсье…» Если хозяин оставлял его поужинать, он не знал, как себя держать. Господин Дьедонне не выносил его, орал на него с утра до вечера… Беднягу звали Жине… Альбер Жине, если не ошибаюсь… Господин Дьедонне произносил, растягивая «гос-по-дин»: «Послушайте, гос-по-дин Жине…»
И тот просто не знал, куда деваться. Его отец — служащий банка. У них маленький домик, надраенный, как буфет в столовой. Я вам его покажу. Жине не поручали никакой работы, и он весь день мучился от безделья.
А как только собирался уходить, хозяин нарочно, чтобы его позлить, вызывал и начинал часами диктовать. Или посылал меня за ним, когда тот, вернувшись домой, уже собирался ложиться спать.
Понимая, что Арсен хочет испытать его, Мишель проявлял нарочитое безразличие.
— Вы гоже будете жить здесь. Мы все время ездим туда-сюда. Иногда совершенно неожиданно едем в Кан.
Остаемся тут на два-три дня, неделю, несколько часов, как придется. Могут разбудить среди ночи: «Машину, Арсен! Мы едем в „Воробьиную стаю“.