«Да, папа... Разумеется, папа... Конечно, я смогу...»
Ей хорошо удавалось разыгрывать такие спектакли. Другое дело, что ей приходилось скрывать: мучительная сухость во рту, жуткое биение сердца, сжатые в кулаки вспотевшие руки. После каждого такого напряжения воли Мадлен чувствовала себя совершенно разбитой.
Она почему-то ждала, что за эти годы Энджел больше изменится. Сделавшись известным всему миру, богатым, преуспевающим актером, он, по логике вещей, должен бы иметь кучу друзей и подруг. Но никто не присылал ему цветов, не оставлял визитных карточек, никто не звонил ему. Никакая женщина не сидела у его постели, никакие друзья не ждали у его двери возможности войти. Теперь, когда его жизнь внезапно пошла под откос, он оказался в одиночестве.
Она спрашивала себя: что же сейчас у него осталось?.. От чего он раньше получал удовольствие? От наркотиков, секса, от случайной стычки в каком-нибудь кабаке, от мысли, что его выдвинули на «Оскара»? Она подумала, что, может быть, все те фотографии Энджела, которые ей доводилось видеть, лгали: что его улыбки были предназначены лишь фотокамерам?
Тогда, давно, ей казалось, что она понимает Энджела, может, она и вправду когда-то понимала его. Внешне он казался заносчивым и темпераментным, однако в душе он был таким же, как и она сама, – застенчивым и ранимым. Она всегда знала, что там, глубоко внутри, у него кровоточила незаживающая рана. Кому как не ей знать об этом: Мадлен сама носила в себе такую же. Эта рана появилась из-за одиночества, из-за того, что родной отец презирал ее.
Долгие годы Мадлен училась скрывать от посторонних свою боль, хотя у нее всегда было чувство, будто она прячет эту боль за стеклом: от этого Мадлен казалась сама себе очень хрупким созданием. Но на худой конец, стекло – тоже защита.
Как знать, что приходилось выносить Энджелу?
Стоявший на столе телефон резко затрещал, нарушив ход ее мыслей.
Подняв трубку, она услышала голос Хильды:
– Это Том, Мадлен! Он умирает!
– О нет... – Мадлен вскочила из-за стола и бросилась к двери. В коридоре раздавались громкие сигналы тревоги, передаваемые по пейджинговой связи.
Она вбежала в палату. Медсестры и врачи – в белой и в голубой униформе – суетились возле постели больного, кричали друг на друга. Хильда склонилась над Томом, делая массаж сердца. При появлении Мадлен она быстро взглянула на нее. В глазах был испуг.
– Сердце остановилось.
– Каталку сюда, быстро! – приказала Мадлен, продираясь через толпу к кровати Тома. Тотчас появилась больничная каталка. – Интубацию!!! – раздался следующий приказ.