Уичер не знал, ни сколько лет ребенку, ни как его зовут. Просто знал, что он существует. Между тем, мистер Деймон, которого Гарриет Пайк удалось убедить в своей невиновности, начал добиваться пересмотра приговора. Безрезультатно: Гарриет Пайк была повешена.
Миссис Каванаг топнула ногой.
– Повешена – и конец на этом!
– Нет. На этом еще не конец.
– Я не хочу больше слушать!
– Тем не менее, я буду продолжать. Айвор Рич, успевший растранжирить два полученных в наследство состояния, в начале августа этого года отравился в своей квартире, за которую ему уже нечем было платить. Хозяин дома хорошо знал Уичера, ставшего тем временем частным детективом, и попросил его замять слухи о самоубийстве.
Разумеется, сохранить все в тайне было невозможно, но все-таки большого шума избежать удалось. Удалось умолчать и о том, что среди вещей Рича были найдены несколько писем Гарриет Пайк, в том числе то, которое ей удалось передать ему из тюрьмы.
Думаю, что Гарриет любила этого человека. В письме она признает свою вину и пишет, что убила любовника во внезапном приступе гнева. Она просит Рича молчать об этом, еще не все потеряно. Ей многое известно об обвинителе: одна из ее сестер – няня детей Мэтью Деймона...
Клайв прервал свой рассказ.
Все это время миссис Каванаг только заламывала руки, теперь она сделала движение, словно собираясь убежать. Клайв загородил ей дорогу.
– Останьтесь, миссис Каванаг! Гарриет Пайк рассчитывала на то, что ей удастся убедить мистера Деймона в невиновности и обеспечить будущее своему ребенку. Она надеялась, что он сделает все для ее спасения. Так и случилось, а ребенок...
Мери Джейн Каванаг негромко проговорила:
– У вас нет никаких доказательств, сэр. Абсолютно никаких!
– Почему вы так думаете? Может быть, потому, что вы уничтожили завещание мистера Деймона?
– Я ничего не уничтожала.
– Даже мир души мистера Деймона? Молчали все девятнадцать лет о том, что ваша сестра была-таки преступницей?
– Преступницей? Бедняжка была невинна, как агнец! Да, невинна.
– Ну, нет. Ваша сестра была дважды убийцей. Это доказывается ее собственным письмом, которое и сейчас находится у владельца дома на Нью Элм Роуд. Что же касается вашего участия в обмане...
– В обмане?
– Да!
Побледнев, миссис Каванаг подняла руку, собираясь принести присягу.
– Это было добрым делом! – воскликнула она. – Лучшим в моей жизни, истинно христианским поступком! Воспитать сиротку, дитя невинно пострадавшей матери, уберечь родную мне кровь от греха и зла? Это вы называете обманом?
– Да, называю. И хотел бы сейчас услышать правду.