– Вы наш друг, – сказала она. – Как только представится случай, мы сделаем для вас все, что в наших силах. Надеюсь, вы верите мне?
В ее голосе чувствовалась искренность, и графиня взглянула на нее с благодарностью.
– Вы так добры, – с чувством произнесла она, – и так не похожи на большинство женщин, которые готовы разорвать друг друга на куски.
– Я не думаю, что это справедливо по отношению к вам, – возразила Паолина. – Мне кажется, все должны любить вас.
– Вы даже не представляете себе, как я одинока, – ответила графиня. Она слегка вздохнула и затем добавила: – О, я совсем забыла. У меня есть кое-что для вас. Думаю, вам это будет приятно.
Она открыла ридикюль и, достав оттуда мужской перстень с печаткой и ограненным изумрудом в золотой оправе, вручила его Паолине.
– Но я не могу взять его, – запротестовала та.
– Пожалуйста, прошу вас, – взмолилась графиня. – Мой брат любил вас. Это то самое кольцо, которое он всегда носил. Он, без сомнения, пожелал бы, чтобы оно досталось вам.
Она всхлипнула и поднялась с дивана. Паолина осталась сидеть, рассматривая кольцо, а сэр Харвей между тем подал руку графине и проводил ее вниз по лестнице до гондолы. Она позволила им уйти вместе, так как ей казалось, что это было самое лучшее, что она могла сейчас сделать.
Бедняжка Занетта, которая любила сэра Харвея и даже понятия не имела, что он никогда не сможет ответить ей взаимностью. Возможно, придя к ним сегодня, она втайне надеялась, что он объяснится с нею и предложит ей поехать с ним в Англию в качестве не только его спутницы, но и его невесты.
Это был отчаянный шаг отчаявшейся женщины, и Паолина вдруг задумалась о том, сколько еще трагедий разыгрывалось за великолепными фасадами роскошных дворцов и сколько разбитых сердец и сломанных судеб скрывали эти мраморные стены и дорогие интерьеры? Девушке казалось, что эта мысль омрачала ее собственное счастье. Не дожидаясь сэра Харвея, она вернулась к себе в спальню, где уже были наготове парикмахер и горничная, чтобы помочь ей переодеться к обеду.
Из-за неожиданного визита графини они едва не опоздали. Ей не удалось перемолвиться словом с сэром Харвеем до того, как они отправились в быстрой гондоле во дворец графа. Там их проводили в апартаменты, совершенно отличные от тех, которые служили для дневных приемов. Они были меньше по размеру, но великолепно обставленные, с превосходной коллекцией картин великих мастеров, не уступавших тем, что находились в парадных залах.
Когда они приступили к обеду, за столом собралось около дюжины человек, но весь разговор, казалось, вращался вокруг тетушки графа, явно обладавшей весьма властным и волевым характером. Кроме того, ей были присущи остроумие и жизнерадостность, и Паолина убедилась, насколько справедлива была старая поговорка: «Венецию создали мужчины, но управляют ею женщины».