– Знаешь, – сказала Спэн, – если мы правы, и убийства – это часть ритуала вуду, то мы будем чувствовать себя жуткими дураками, если не сумеем предотвратить еще одно.
– Ты думаешь, он использует черепа для перевозки наркотиков?
– Кто знает? Может быть, ему просто нравится убивать и таскать с собой их головы. Может, это его личный ритуал или испытание. Может, их кости продаются как амулеты или закапываются на том острове. Здесь все возможно.
– Ладно, предположим, что он убил Грабовски. Может быть, она стала ему не нужна, когда он связался с Ракстроу, или он боялся, что она как-нибудь его выдаст. Но как тогда быть с костями Лиз Грейнер?
– Может быть, он уже был здесь раньше, пытаясь найти Ракстроу, и убил ее тогда. А может, это сделал Ракстроу или они оба.
– И теперь они привыкли убивать и уже не могут остановиться. Черт, надо же было нам их упустить!
– Нам нужно было сойти вместе с ними в Спокане и посмотреть, кто заберет маски. Нужно было следить за Харди всю дорогу. Нужно было сделать много того, что мы не сделали.
– Интересно, где сейчас эти маски?
– Может быть, их тайком перевезли через границу. Или они ждут своего часа в Спокане.
– Так что же нам делать?
– Прежде всего найдем Типпла, – сказала Кэтрин Спэн.
– Я бы лучше поискал Ракстроу. Он знает, где Харди, и это его маски.
– Что толку? Так мы его только спугнем. Он же ничего не сказал в прошлый раз.
Рик Скарлетт усмехнулся:
– Ты плохо меня знаешь, Кэти. Меня не так легко одурачить. Когда мы встретимся с Ракстроу в следующий раз, уверяю тебя, он заговорит.
– Верю, верю. Но давай сначала найдем Типпла.
* * *
ОТТАВА, ОНТАРИО
17.30
В половине шестого этого пасмурного дня комиссар Франсуа Шартран вышел из здания КККП. Как обычно, он медленно шел по людным улицам центра, глядя на проезжающих мимо в длинных черных машинах служителей народа. У здания парламента он отыскал свободную лавочку, сел и закурил "Голуаз".
Днем ему еще раз позвонил Эдвард Фицджеральд, министр внутренних дел. Оппозиция опять подняла в палате общин вопрос о поимке Охотника.
– Франсуа, ты не можешь допустить больше убийств, слышишь? Ни одного.
Этот звонок не слишком взволновал Шартрана; это была часть его работы. Многие думали, что комиссар – не более чем диспетчер, сидящий за большим столом со множеством телефонов и ждущий, когда его подчиненные сделают дела. Но Шартран знал, что все обстоит иначе.
Его работа была тяжелым грузом. Каждый раз, когда в Канаде что-то случалось, за это отвечал он. А сейчас случилось очень нехорошее.
Шартрана беспокоил последний разговор с Деклерком.