– Вот, – толкнул он Флада. – Еще один фрагмент вашей мозаики.
– Спасибо, – буркнул детектив, взяв фото желтыми от никотина пальцами. Глаза у него были припухшими.
"Циник какой-то", – подумал Типпл.
– Это из нашего отделения, – Флад кивнул на фото в своей правой руке. – Это наркоманка по фамилии Грабовски, одна из убитых. А второе фото из полиции Нью-Орлеана. Черный, чье фото вы держите, тоже как-то связан с ней. И с Нью-Орлеаном.
При словах "Нью-Орлеан" в голове у Типпла что-то промелькнуло.
– Можно посмотреть? – он вежливо взял из рук Флада оба фото.
Минуты две он изучал фотографии и подписи на их обороте – имена изображенных лиц. Потом достал из кармана записную книжку и, перелистав пару страниц, показал ее Фладу.
– Черт меня побери, – торжественно объявил он, – если это не то, что вы ищете.
На странице большими буквами было написано то же имя, что красовалось на обороте одной из фотографий.
Джон Линкольн Харди.
* * *
21.45
Роберт Деклерк только что приколол к стене рядом с фото Джона Линкольна Харди справку из отдела экономических преступлений, когда заметил, что у него дрожат руки. «Недоспал», – подумал он. День был на редкость тяжелым.
Покинув монастырь, он отправился домой и попытался уснуть. Но сон не шел. Как он ни старался, не мог избавиться от чувства напряженности, вызванного последним убийством. Охотник действовал с такой скоростью, что город готов был взорваться. И вот теперь взрыв, кажется, произошел.
Днем он полчаса провел на вокзале, наблюдая за отправкой тела Джоанны Портмэн. Потом поехал в университет, а оттуда – в отделение психиатрии университетского госпиталя, где нашел кабинет доктора Джорджа Рурика.
Деклерк достиг той стадии расследования, когда стало необходимым на основании имеющихся данных составить психологический портрет Охотника. Конечно, он знал, что индивидуальную психологию очень трудно подогнать под какой-либо тип. Но он был женат на психологе и знал, что под влиянием расстройства ума люди начинают проявлять знакомые симптомы. Поэтому знание этих симптомов могло в конце концов привести к больному.
Это была слабая надежда, но она была.
– Надеюсь, он в силах таскать тяжести, – сказала секретарша доктора Рурика, указывая на большую коробку с книгами у двери. – Джордж отобрал вот это, но сказал, что у него есть еще. И он просил оставить ему имеющиеся данные.
– Вот, – Деклерк положил бумаги на стол.
– Он заберет их после вечерней лекции.
– Скажите ему, что я жду его звонка завтра после девяти.
– Ладно. А телефон он знает?
– Женевьева – моя жена. Думаю, он уже ей звонил.