Мама Маргариты иногда уезжала в Москву по своим делам, но это бывало очень редко. Она работала учительницей в музыкальной школе при консерватории, по классу виолончели. Поэтому все лето она проводила на даче: у детей были каникулы, и у нее тоже. Виолончель в огромном кожаном футляре она привозила с собой в Мамонтовку. Инструмент стоил дорого, и она боялась оставлять его в коммуналке. К тому же Елизавета Павловна любила играть сама и занималась летом с Маргаритой. По вечерам густые, стонущие звуки виолончели вызывали у Дениса сладостную тоску в сердце. Он узнавал эту мелодию, – томительную и страстную «Элегию» Массне[18], – представляя себе, как Маргарита держит виолончель между ног и медленно водит по струнам темным смычком. Подол ее платья при этом высоко приподнимается, открывая нежные, округлые колени, мягко светящиеся в полумраке комнаты, где темно-коричневые плюшевые шторы закрывают окна, и стоит запах дерева, горящих свеч и канифоли[19]…
Елизавета Павловна поддерживала знакомство с дедушкой и бабушкой Дениса, и иногда они с Маргаритой приходили в гости или приглашали к себе. Взрослые пили чай и разговаривали, а молодежь играла в карты или шахматы. Денис не любил эти длинные вечера, наполненные сдерживаемой скукой и пустыми беседами о погоде или последнем фильме. Маргарита проигрывала ему и в карты, и в шахматы, и он пришел к выводу, что тело у нее гораздо привлекательнее, чем ум. Говорить с ней было явно не о чем, а то, что он задумал, невозможно было осуществить в присутствии взрослых.
Однажды, Елизавета Павловна пригласила в гости одного Дениса. Она явно ему симпатизировала и называла его «демоном[20]», имея в виду Лермонтовский образ. Маргарита напекла пирогов с вишнями и малиной, заварила чай с мятой. Стол накрыли на веранде, которую продувал теплый ветерок, принося из сада запах крапивы и зеленых яблок. Высоко в прозрачно-зеленом небе стоял тонкий серп месяца, сверкая, как драгоценность в короне восточного владыки.
Приехал полковник Алфеев, привез ветчину, сливочное масло, торт и несколько бутылок белого вина. Вино было холодное и слегка кружило голову. Елизавета Павловна все время смеялась, особенно, когда полковник целовал ей руку. У Маргариты раскраснелись щеки, и, когда она наклонялась, в вырезе платья виднелась грудь. Денис умел наблюдать, и заметил, как полковник несколько раз посмотрел туда, в вырез Маргаритиного платья, и как напряглось его выбритое, волевое лицо, с тяжелым раздвоенным подбородком.
Стемнело. Елизавета Павловна пригласила всех в дом, в просторную комнату с коричневыми шторами и старинным диваном у печки. На стенах комнаты висели фотографические портреты женщин с пышными прическами, в театральных костюмах; мужчин во фраках, в старомодных меховых шубах.