Как и следовало ожидать, их соседка, леди Адель, появилась довольно скоро и в самый неподходящий момент. Брайони, одетая в старое кашемировое платье и видавшую виды соломенную шляпу, проводила много времени в саду, выпалывая сорняки. Когда она рвала, тянула и копала, не обращая внимания на ошметки грязи, прилипающие к юбке и даже каким-то образом, размазывающиеся по лицу, Брайони с радостью обнаружила, что под буйными зарослями сорняков цветут несколько полезных растений. Она растерла в руках веточку лимонной мелиссы и вдыхала сладкий аромат, когда группа всадников появилась из-за угла дома и направилась к ней. Впереди скакал ее муж, выглядящий по своему обыкновению так, будто только что вышел от портного. Брайони с завистью посмотрела на него. Как все-таки хорошо иметь камердинера, чья единственная обязанность – следить, чтобы его хозяин выглядел должным образом. Ее камеристкой была новая помощница кухарки, костлявая неуклюжая женщина, чьими услугами приходилось пользоваться только в случае крайней необходимости. Брайони редко просила ее помощи.
Когда Рейвенсворт заметил компрометирующий вид жены, он галопом обогнал своих спутников и резко остановился в нескольких футах от нее. Брайони выпрямилась и положила руку на ноющую спину.
– Вы выглядите как огородное пугало, – вполголоса гневно произнес Рейвенсворт. – Где садовники? Я выгоню их за пренебрежение своими обязанностями. Такое занятие не подходит даме.
– Зачем вы привезли их сюда? – раздраженно парировала Брайони, глубоко смущенная, что ее обнаружила в таком досадном положении целая толпа безупречно одетых людей, которые выглядели так, словно только что сошли со страниц модного журнала.
Она заметила среди них Адель в черной с рыжим амазонке последнего фасона и поспешила спрятать свой убогий наряд за лошадью Рейвенсворта.
– Отведите их в дом. Я скоро присоединюсь к вам в гостиной, – бросила она ему.
Рейвенсворт развернул лошадь, чтобы выполнить просьбу Брайони, но несносная Адель опередила его.
– Как поживаете, леди Рейвенсворт? – проворковала она, ее сгорающий от любопытства взгляд обшаривал Брайони. – Хью просто не устает петь вам дифирамбы. Ну, надо же, а вы с самого приезда стали вечно занятой хозяйкой. Ваша изобретательность достойна всяческих похвал, но, по-моему, я уже говорила вам об этом в Бате?
– Вы льстите мне, леди Сен-Клер, – спокойно ответила Брайони, собравшись с духом.
– Правда? Я не хотела, – сказала дама, бросая насмешливый взгляд на Рейвенсворта, нетерпеливо сидевшего на лошади.
Как квакершу Брайони учили обращаться к лучшему в каждом человеке, к божественной искре в нем, но когда она с неприязнью смотрела на отвратительную красавицу, которая выставляла ее на посмешище, она поняла, что есть смысл в пуританской догме Нэнни, что человек – червь и ничего хорошего в нем нет. Она открыла рот, готовясь произнести резкую отповедь слишком самоуверенной даме, но обеспокоенное лицо Рейвенсворта заставило слова замереть на ее губах. Она вспомнила, как он говорил о людях, которые будут жадно следить за ее реакцией на его бывшую любовницу, а Брайони не хотела смущать его перед посторонними. Это удовольствие она оставит для более приватного разговора. Она стянула садовые перчатки и постаралась придать лицу гостеприимное выражение, когда обратилась ко всей компании: