На пути показался небольшой постоялый двор, который Грэнби неплохо знал. Открыв дверцу кареты, он обнаружил, что его жена спала, свернувшись на сиденье и подложив под голову матерчатый саквояж.
– Комнату на ночь, – сказал граф хозяину. Подхватив жену на руки, Грэнби вынес ее из кареты и направился к двери. Хозяин тотчас же открыл перед ним дверь. Причем Кэтрин так и не проснулась.
– Несите леди наверх, милорд, – проговорил хозяин. – Вторая дверь слева. Я скажу жене, чтобы она поставила котел на огонь.
Комната была маленькой, но чистой, и там стояла латунная кровать с матрасом. Кэтрин зашевелилась, когда муж положил ее, но не проснулась. Ее растрепанные волосы волнами обрамляли лицо. Даже во сне она была необыкновенно красивой, и Грэнби, не удержавшись, осторожно поцеловал ее в лоб, вернее, лишь прикоснулся ко лбу губами.
Ему нужно было поесть, выпить кружку самого лучшего эля и принять ванну. Как только он все это сделает, то закажет то же самое своей темпераментной жене. А пока ей следовало выспаться.
Когда Кэтрин проснулась, в комнате стемнело. Молодая женщина резко вскочила, а потом вспомнила, что случилось, прежде чем она заснула в карете. Теперь, оказавшись в одиночестве в незнакомой комнате и незнакомом месте, Кэтрин подумала, всегда ли ее жизнь отныне будет отравлена теми снами, от которых она пробудилась. Снами, полными сожаления о том, что она никогда не сможет жить с человеком, которого любит.
Не зная, который час, Кэтрин встала с кровати и распахнула ставни, закрывавшие окно. На улице все замерло, кроме движущихся пятен лунного света и легкого ветра, который осторожно покачивал листья на верхушках деревьев. Стояла тишина.
Потом Кэтрин вышла из комнаты в коридор. Все двери были закрыты. Пройдя на цыпочках к лестнице, она выглянула из-за ограждения и посмотрела на общую комнату постоялого двора. Там находился Грэнби. Он сидел за угловым столом, и перед ним стояла кружка эля. Интересно, о чем он сейчас думал? Испытывал ли ее муж те же сожаления, что и она? Или расценил ее поведение как реакцию избалованной женщины, эгоистки, решившей полностью подчинить его?
– Вот вы где, миледи, – раздался грубоватый голос за ее спиной. – Я как раз несла вам поднос.
Кэтрин повернулась и увидела женщину лет пятидесяти. Она была в белом переднике и безупречно выглаженном коричневом платье. Женщина представилась – ее звали миссис Шейн.
Кэтрин улыбнулась жене хозяина и спросила:
– Вы несете чай?
– Горячий, с добавлением корицы, – ответила миссис Шейн. – А еще печенье и пирог с начинкой из куропатки. Милорд сказал, что вы очень проголодались.