– Магазин-то останется на месте, никуда не денется. А пани будет переоформлять прописку?
У меня ноги так и подкосились. Проклятая бюрократия, о прописке я и забыла!
– Не знаю… Придется, наверное. Езус-Мария, это значит менять все документы – новый паспорт, новый загранпаспорт…
– Теперь загранпаспорт уже не нужен.
– Нет, на всякий случай надо и его выправить. Права и документы на машину, все банки, все прочие учреждения… С ума сойти! Ладно, подумаю об этом, когда выдастся свободная минутка.
– Ага, минутка.
– Тадик, не пугай меня!
Тадик рассмеялся и согласился выпить пива. Выбросив поскорей из головы страшные мысли о прописке, я тоже схватилась за пиво. Не помогло! Прописка камнем засела в голове.
– Вот ведь холера! – раздраженно пожаловалась я племяннику. – Ни в одной другой стране нет таких сложностей. Человек меняет адрес, ему впишут новый куда нужно – и все.
Ничего не надо менять. А у нас Содом и Гоморра какие-то!
Тадик молчал, но всем видом выражал сочувствие. Немного успокоившись, я все же, как человек от природы справедливый, сама поправила себя:
– Нет, кажется, и за нормальной границей какой-то документ меняют, но делают это быстро и безо всяких хлопот. А в остальном тебе верят на слово, не надо собирать кучу справок. А у нас что? Каторга. Галеры. Конец света.
– Так оно и есть, – согласился Тадик. – Да ведь пани сама сколько раз говорила, что два поколения поляков отравлены социализмом. А сейм…
– Не смей говорить со мной о политике! – рявкнула я. – Плевать мне на прописку, буду жить у тебя, а мой труп в гробу когда-нибудь поставят в твоей прихожей. Она у тебя в квартире длинная, гроб поместится.
Гроб с моим трупом почему-то не очень взволновал Тадика, он продолжал спокойно прихлебывать пиво. А его прихожую я знала отлично, ведь не так давно это была моя собственная прихожая. Мы с племянником поменялись жилищами, по своим сугубо семейным мотивам. И все было замечательно, единственное неудобство представляла моя корреспонденция, которая продолжала поступать на мой старый адрес, и Тадику приходилось ее возить. Иногда с опозданием, благодаря чему мне удалось избежать некоторых неприятных встреч и мероприятий. Но официально я все еще жила в прежней своей квартире, в том числе и для таинственного иностранца с дефектом речи. Всем, кому нужно, я успела сообщить новый адрес и новый номер телефона.
Тадику пора было отправляться на ночное дежурство, и он распрощался. Только вышел, позвонила Мартуся.
Из телефонной трубки на меня лавиной хлынули эмоции.
– Слушай, просто невероятно! Я ее нашла, и она со мной говорила так, словно мы с детства знакомы! Вздрючена она ужасно, обо всем знает от Эвы, ее муж висит на волоске, а тут еще хахаль подозрительный, с ним она никак не может встретиться. Малга с ним говорила, но по-английски она через пень колоду, а французского и вовсе не знает. И он вроде бы признался, кому проговорился про приезд Эвы, но она не уверена – это фамилия или просто словечко, которого не поняла…