Невдалеке под сенью леса примостилось здание постоялого двора.
– Неужели так близко? – удивилась Катье. – Хоть бы он был на краю света!
– В Китае? – С чувством необыкновенной легкости внутри Бекет приподнял ее подбородок и нежно поцеловал в губы. – Я сразу бы запер тебя в своей сокровищнице, и солнце ты б видела, только глядясь в зеркало из полированной бронзы. – Рука в перчатке подхватила выбившийся локон и поднесла к губам.
Ему впервые за много лет хотелось смеяться от радости. Он провел пальцами по нижней губе Катье и увидел, как затрепетали ее веки.
– Что ты со мной сделала, сильфида? – снова и снова твердил он, целуя ее.
В поцелуе была благодарность за свет и тепло, которыми она согрела душу, утолила голод без гнева, без ненависти. Но в поцелуе ощущалась не только сладость, но и горечь прощания, ведь скоро он расстанется не только с ней, но и с этой жизнью.
Бекет собирался поднять голову, но Катье удержала ее ладонями. Она ощупывала его лицо, – точно слепая, точно все чувства, вся память сосредоточены у нее в кончиках пальцев. По нежной алебастровой щеке скатилась слеза.
Уткнувшись в ладони, он хрипло проговорил:
– На постоялом дворе я найму экипаж и горничную, чтобы ты могла явиться в замок, как подобает родственнице маркграфа. Мадам... – Он заставил короткое слово звучать тихой лаской.
Она провела его рукой по своей щеке.
– Милорд...
Бекет пустил Ахерона шагом. Весь поглощенный своей сильфидой, остановился у коновязи и, поддерживая за талию, помог ей соскользнуть на каменную подставу. И только выпустив ее из объятий, обратил внимание на необычную тишину вокруг.
Дверь со скрипом распахнулась; на пороге, подбоченясь, стояла Лиз.
– Молодец, сестренка!
– Ч-черт! – прорычал Бекет и выхватил шпагу.
Лиз небрежно махнула рукой. Из-за деревьев, обступивших постоялый двор, высыпали голубые мундиры.
– Не-е-ет! – завопила Катье, – Лиз, останови их!
– Будь проклята твоя кровь! – по-английски процедил Торн, и глаза его превратились в черные ледяные осколки.
Поднимая пыль, он развернул Ахерона. Воздух наполнили крики и проклятия. Жеребец взвился на дыбы перед наступающими французами, передние ноги замелькали в воздухе, и уверенность мигом слетела с бравых вояк. Размахивая шпагами, они в беспорядке отступили.
Катье кинулась к сестре, схватила ее за плечи.
– Прикажи им остановиться! Ради Бога, Лиз! Сестра усмехнулась и оттолкнула ее.
Один из солдат подкрался к полковнику сзади. Катье вскрикнула, предупреждая Торна об опасности. Он обернулся и проткнул француза шпагой. Напружинив задние ноги, конь лягнул ими другого атакующего, и тот повалился наземь с проломленной головой.