Катье, окаменев, глядела на них поверх ствола пистолета. Сцепившись эфесами, Бекет и Эль-Мюзир не сводили глаз друг с друга, и каждый напрягал свои мускулы против мышечной силы врага.
– Стреляй, сестренка! – прошипел турок и, воспользовавшись тем, что Бекет оглянулся, толкнул его в грудь.
Англичанин упал. Хохот раскатился под куполом пещеры, как безумное эхо.
– Вот видишь, эзир, куда тебе до твоего господина!
– Катье... – Ее имя со свистом выплеснулось у него из горла.
– Это уловки, Бекет! – кричала она, задыхаясь от ненависти к турку, – У Петера нет падучей! Это все уловки. – Пистолет дрогнул у нее в руке.
Эль-Мюзир проворно вскочил на нижний уступ, схватил флягу с Пламенем Люцифера и затряс ею перед собой. – Ну, стреляй, сестренка, а я вылью это на твоего англичанина. – Он подпрыгивал на неглубоком уступе. – Ты снова мой, эзир.
Камни сыпались со стены. Турок бросил в Беккета ятаган. Тот отбил его. Кривая сабля зазвенела на каменном полу. Эль-Мюзир засмеялся.
– Я долго буду благодарить сестренку за то, что отвлекла тебя, эзир. Ну, хочешь взглянуть? – Каким-то молитвенным жестом он выбросил вперед обе руки; в одной была зажата фляга. – Хочешь посмотреть, как я испробую...
Он поскользнулся на уступе и стал хвататься за воздух, пытаясь удержать равновесие.
Фляга вырвалась из рук и разбилась о каменный пол. Серебристая жидкость брызнула в волосы турка. В неистовстве он стряхивал ее с себя, но зацепил рукой факел. И вспыхнул.
– Айа-а-а! – Крик превращался в пронзительный визг по мере того, как пламя обволакивало его.
Бекет отскочил и прижал к себе Катье. Она не отрывала глаз от огненного столба, что плясал на обваливающемся уступе; рука с пистолетом застыла. Он вырвал его и выстрелил в сердце Эль-Мюзиру. Визг оборвался.
Бекет стоял неподвижно. С благословения Божьего он сдержал клятву, данную брату. Дьявол – человек – мертв.
А он жив.
Бекет выронил пистолет. Звуки, запахи, краски разом вернулись к нему.
Катье. Он вихрем обернулся, подхватил ее на руки и понесся по коридору, сгибаясь, прикрывая ее тело своим, следуя ее указующему шепоту. В потайную дверь струился дневной свет. Бекет влетел в кухню, пинком выбил дверь и вынес Катье наружу.
Держа свою ношу крепко-крепко, он закружил ее под ярким солнцем. Счастливый смех рвался у него изнутри.
– Моя сильфида! Моя родная, любимая Катье! – Он поставил ее на ноги, сжал ладонями ее лицо. – Победа! Тьме конец!
Она протянула руку и провела по его щеке, еще не веря, что все это правда. Он закрыл глаза и поцеловал ее ладонь.
– Останься со мной, Катье. Навсегда. – Он заглянул в огромные серые глаза и улыбнулся. – Моя сильфида. – Потом с нежностью поцеловал ее. – Моя жена.