Я поднял глаза на Лору, с трудом вырвавшись из вихря давно забытых ощущений, и смущенно покраснел. Глупо даже думать о том, чтобы делиться такими вещами с пациентом.
– Скажем так: это были самые сладостные мгновения в моей жизни, – решил я отшутиться.
Она улыбнулась.
– Сладость мгновений… Ты даже представить себе не можешь, насколько иронически это звучит.
То ли под влиянием эротических воспоминаний, то ли позволив себе наконец осознать запретную притягательность своей клиентки, я вдруг ощутил невероятный прилив желания. Мне с трудом удалось, унимая дрожь, отвести взгляд от ее тела и лица. Казалось, рассеялась какая-то пелена, и совершенная женская красота внезапно предстала во всем своем блеске. Просто невероятно. То есть я нормальный мужчина и возбуждаюсь так же легко, как и всякий другой, но тут впервые понял, что такое настоящий инстинкт продолжения рода. Во всяком случае, на работе подобного не случалось никогда. Хуже того, я был уверен, что она отлично все видит. Хрупкий мостик контакта между врачом и пациентом, столь необходимый для успешного сеанса, вдруг превратился в тоненькую ниточку, висящую над клокочущей бездной. Я почувствовал, что вот-вот разобьюсь насмерть, и, к стыду своему, не смог придумать ничего лучше, чем списать все на тривиальную похоть. Мол, влюблялся и раньше, ничего, справлюсь. Однако принять равнодушный вид мне удалось лишь ценой неимоверных усилий.
– Теперь твоя очередь, – хмыкнул я.
Скрестив ноги в синем кресле, Лора устремила на меня пристальный взгляд и не отводила его в течение всего рассказа. В ее глазах появился вызов, почти враждебность. Она будто бы говорила: «До сих пор были одни только сказочки, теперь держись».
– Ладно, слушай. Мне тогда было двенадцать. Они хорошо изучили биологию человека и не стали ждать, пока начнутся месячные. Им требовался подопытный экземпляр, и вот он появился – первый человек, родившийся в неволе.
– И как они собирались экспериментировать? Использовать образцы спермы?
– Нет, разводить людей им было ни к чему. Их интересовало межвидовое скрещивание – такие, как я.
– Но ты же говорила, у тебя было два отца. Почему бы просто не повторить процесс?
– Они хотели мальчика.
– Ничего не понимаю.
– Пол ребенка определяет отец, так ведь? Девочку они получили, теперь требовался мальчик – чтобы у меня был партнер, понимаешь? Они очень старались.
– Каким образом?
– Они так устроены, что могут по желанию изменять форму своего тела.
– Да, ты говорила, – вздохнул я. «Оборотни». Одна из самых фантастических ее выдумок.
– Как ящерицы, у которых снова вырастает хвост, вроде этого. Они занимались мной по очереди, подходили и тыкали своими отростками. Кстати, если хочешь знать, они и кончать умеют. И смазку разную пробовали – единственная поблажка, которую я получила, если это можно так назвать. Все очень оживились, когда первый вынул свой член, и он оказался в крови. Потом дело пошло быстрее – один подходил за другим, а остальные стояли вокруг и смотрели. Да, я забыла: я лежала на столе, как в операционной. Короче, удовольствие весьма сомнительное.