– Как он умер? – настойчиво повторил я.
– Смерть наступила в результате перелома шейных позвонков, но еще перед этим он получил значительные телесные повреждения.
– Перед этим? Вы уверены?
– Да.
Вот ведь интересная работа у людей, подумал я. Кифер снова закурил.
– Об этой женщине точно нет больше информации? – прищурился он.
– Разве что в клинике Форда. Я никаких записей не вел.
– Почему?
– Так она просила.
– Довольно странно, – с сомнением протянул он.
– Тогда я не придал этому значения.
– Ну ладно… Ваш телефон у меня есть. Если что будет, сообщим.
– Буду очень признателен. Не могу же я вечно прятаться.
– Похоже, она сильно вас напугала, – улыбнулся он. Чертов шутник.
– Да, – буркнул я, стараясь сохранять спокойствие. Кифер встал и взял со стола счет. Тут я спохватился.
– Так что насчет телесных повреждений?
Он странно посмотрел на меня, потом снова сел и окинул взглядом зал. Посетителей почти не было, только какая-то мамаша вытирала младенцу рот, измазанный мороженым.
– Вам нужны детали? – фыркнул он. – Ну да, конечно, врачи любят вдаваться в детали.
Я судорожно сглотнул.
– Мне нужно знать. Возможно, я следующая жертва.
– Ну хорошо, – усмехнулся Кифер. – Кто-то откусил ему уши. – Я вздрогнул и на мгновение прикрыл глаза. – И еще член.
Если бы я сочинял обыкновенный триллер, то сейчас как раз наступило бы время раскрыть карты и указать пальцем на настоящего убийцу. Разумеется, Лора была никакая не инопланетянка. Родилась она в Айове и в детстве стала сексуальной игрушкой отчима-альбиноса, который угрожал убить ее, если она проболтается. Он внушал ей такой страх и настолько подавил ее разум еще в нежном возрасте, что она и теперь чувствовала себя в опасности. Отсюда и вся таинственность. В детстве она прошла через несколько заведений для душевнобольных, где ей назначались различные психотропные средства, – вот причина галлюцинаций. «Комната снов» – это не что иное, как палата, обитая войлоком. Доктор Стюарт – всего лишь последний из длинного ряда насильников. Лорины рассказы – плод воображения, а реальная ее жизнь состоит из насилия, психозов и постоянного бегства от самой себя. Повреждение психики крайне серьезно, и я при всем желании вряд ли смог бы оказаться полезен. Хоть это и жестоко, но я от всей души желал, чтобы все обстояло так на самом деле. Вполне правдоподобная, впрочем, теория – состряпанная мною в четыре часа утра после панической бессонной ночи. Как бы то ни было, она помогла мне немного успокоиться.
Я продолжал прятаться у моего приятеля Грега и, чтобы хоть немного окупить свое пребывание и отвлечься от неприятных мыслей, красил стены у него на кухне. Однако отказаться от работы не смог: мои пациенты нуждались во мне, и подводить их не хотелось, даже если показываться в клинике было опасно. Сидя в кабинете, я каждую минуту ждал стука в дверь или телефонного звонка, мне мерещился знакомый силуэт в коридоре. Что ей сказать, если она появится? Снова и снова я перечитывал строки письма: