«И вот наступил переломный момент. Я начал книгу, которая в конце концов стала «Островом фарисеев». Первый ее вариант я назвал «Язычник», это была цепь событий, рассказанных Ферраном от первого лица. Когда роман был почти закончен, я показал его Эдварду Гарнету. «Нет, мой дорогой, – сказал он, – это все очень хорошо, но вы не должны изображать этого парня так субъективно. Вы не можете по-настоящему понять нутро такого бездельника; вы должны изобразить его объективно, через восприятие такого человека, как вы сами». Я стиснул зубы, затем разжал их, представил себе Шелтона и переписал книгу. Я наполовину испек этот пирог. «Так уже лучше, – сказал Эдвард Гарнет, – но переделайте ее еще раз». Я вновь стиснул зубы, вновь разжал их и переписал роман в третий раз. В 1904 году он был опубликован – первая из моих книг, вышедшая под моим собственным именем. Кажется, я заработал на ней пятьдесят фунтов; но это трижды переделывавшееся произведение все еще не было «написано» до конца. Оно прошло еще одну тщательную чистку, прежде чем в 1908 году приобрело законченный вид».
Голсуорси никак не мог окончательно расстаться с романом: последняя чистка весной 1908 года была уже делом ненужным, вызванным требовательностью к себе самого автора. Это была попытка писателя, ставшего старше, заново обдумать и видоизменить произведение, написанное в более молодые годы. Ведь «Остров фарисеев», хотя Голсуорси и было в ту пору, когда он начал работать над ним, тридцать четыре года, принадлежит перу молодого человека.
Если «Джослин» – это откровенный рассказ Голсуорси о его чувствах к Аде и о той травле, которую он перенес, любя замужнюю женщину, то герой «Острова фарисеев» Ричард Шелтон – выразитель самого «неосторожного» и непримиримого выступления Голсуорси против «общественных устоев». Шелтон – молодой человек, который, как и его создатель несколькими годами ранее, не знает, чем заняться после того, как он оставил карьеру адвоката. В издании 1904 года, которое представляется более живым, чем последующие, сказано, что Шелтон обнаруживает, что «быть влюбленным – это занятие, которое отнимает все его время без остатка... Он знал, что ничего не делать не достойно человека. Странным было то, что у него никогда не появлялось ощущения, что он ничего не делает».
Шелтон очень наивен, его постоянно поражает поведение окружающих его людей, и более всего его невесты Антонии. Он с ужасом созерцает бездуховные супружеские отношения его знакомых: «Это было все равно что стучать в дверь, которую никогда не откроют, – наблюдать за людьми своего круга, где все супружеские пары похожи друг на друга, как близнецы. Они ни на сантиметр не сдвигали завесы, окутывавшей их души. Все они утонули в море окружающей их обстановки...» Шелтон бросается в свою комнату, чтобы излить охватившие его чувства в письме к Антонии: «В человеческой природе есть что-то ужасно отталкивающее, и чем здоровее люди, тем более отталкивающими они кажутся...» Он уверен, что она разделяет его взгляды, и обескуражен ее ответом: «Мне кажется, я не поняла, что Вы хотели сказать... Чтобы человек достиг совершенства, он должен быть здоровым, не правда ли? Я не люблю больных. После того, как я прочла Ваше письмо, мне пришлось поиграть на том жутком пианино – я почувствовала себя несчастной». Постепенно это становится привычным для их отношений. Шелтон ищет понимания, на которое она не способна: «Я должна стать всем для Вас. Вы действительно так считаете?» Как и ее мать, миссис Деннант, Антония считает, что Шелтон «в последнее время слишком много думает», и это делает ее несчастной.