– Вам надо что-то обсуждать, мистер Вулфсон?
– Да нет, все ясно. Так я думаю.
– Вот и я о том. Тогда, надеюсь, при первой же возможности вы переговорите с отцом Амелии. А теперь довольно. Я провожу вас до двери.
– Андреас, ты шутишь! – воскликнула Амелия.
– Мелли, я еще в жизни не был так серьезен. И, думаю, мистер Вулфсон отлично меня понимает.
Она обернулась и посмотрела в стальные глаза того, кто продолжал смотреть на нее с той же чуть ироничной усмешкой. Он выглядел совершенно спокойным, словно чувствовал себя здесь как дома, чего никак нельзя было сказать о ней. Сердце ее билось так, что грозило выскочить из груди, и дышала она с трудом.
– Вы понимаете, мистер Вулфсон?
Он пожал плечами: мол, чего же тут непонятного? Но в голосе его была нежность, когда он сказал:
– Будет правильно, если я поговорю с вашим отцом.
В шоке от стремительности развития событий и очевидной серьезности его намерений, она, сжав кулаки так, что ногти впились в ладонь, спросила:
– Вы намерены сделать мне предложение?
Глаза его смеялись. Это была та улыбка, которую называют обезоруживающей. И дьявольской одновременно. В этой улыбке был явный намек на то, что было между ними. Так улыбаются лишь женщине, с которой есть что вспомнить.
– Из того, что я слышал, вам это не очень по вкусу.
Как ни старался Андреас сохранять приличествующую моменту серьезность, он не выдержал и усмехнулся.
– Немало поклонников будут разочарованы.
– Смею заметить, что по крайней мере часть из них испытает облегчение, – пробормотала Амелия.
И тот и другой одновременно повернули к ней головы, но вопрос задал Нилс.
– Почему вы так думаете?
– Потому что... – Не надо было ему отвечать. Она могла сделать вид, что не слышала вопроса. Слишком откровенно, слишком вызывающе должен был прозвучать ответ, особенно для Андреаса, у которого с тактом, похоже, не все обстояло благополучно. – Потому что большинство мужчин меня боятся.
Нет, она этого не говорила! Она не могла вот так, запросто, выпалить то, что тяжким бременем лежало у нее на душе. То, что она успела понять о себе в свои двадцать пять.
– Это так? – Нилс смотрел ей прямо в глаза. Он не выглядел ни удивленным, ни шокированным ее откровением. Очевидно, он не относился к большинству. Напротив, если, конечно, страсть совсем не затуманила ей мозги, он выглядел даже довольным.
– Черт, принцесса, вам просто не те мужчины попадались на пути.
И с этим он ушел, а ее драгоценный кузен чуть ли не вытолкал его за дверь. Впрочем, исход оказался куда благоприятнее, чем она ожидала. Ведь Андреас мог бы и убить того, кто покусился на честь сестры, пусть двоюродной.