Запыхавшийся, но довольный Бумба вернулся через десять минут с какой-то маленькой зеленой книжицей в кармане пиджака и, грузно плюхнувшись на заднее сиденье такси, небрежно бросил шоферу: “Поехали”.
Сдержав острое, рвущееся на язык словцо, Гурфинкель испепеляюще посмотрел на сияющего, словно Пиноккио, закопавшего золотые монеты, приятеля.
— Что это? — Миша указал на торчащую из кармана Покровского книжицу.
— А, это, — ухмыльнулся Бумба, — это англо-арабский разговорник.
—Чего?
— Но ведь мы едем в Египет.
— Да там даже самый последний бомж по-английски лучше нас шпарит.
Покровский набычился.
— А я, blin, хочу говорить с ними по-арабски.
— С кем, с египетскими бомжами, что ли? — ядовито переспросил Гурфинкель.
Негр за рулем такси неприлично громко заржал.
Покровский посмотрел на шофера взглядом матерого куклуксклановца, и негр, словно затылком почувствовав его взгляд, обернулся, после чего весь оставшийся до аэропорта путь ни разу не улыбнулся, да и чаевых, кстати, не взял.
Тихий гул двигателей действовал усыпляюще. Пассажирский самолет стремительно уносил приятелей в сторону Каира.
— Вот послушай. — Бумба чувствительно пихнул задремавшего Мишу в бок.
— Что такое? — подскакивая на месте, испуганно спросил Гурфинкель. — Отказали двигатели?
— В соответствии с ценой билетов это может случиться в любую минуту, — громко хохотнул Покровский, тыча под нос приятелю англо-арабский разговорник. — Вот послушай, как по-арабски будет “здравствуйте”. Здравствуйте — это ассаламу алейкум.
— Ва-алейкум ассалаам, — зевая, ответил Миша.
— О, ты знаешь арабский? — восхитился Бумба.
— Я прожил несколько лет в Израиле, — просто ответил Гурфинкель. — И я снова тебе повторяю, что в Египте местные жители прекрасно знают английский. Ты выкинул деньги, а ведь мы договаривались экономить.
— А знаешь, как спросить по-арабски, если тебе надо куда-нибудь проехать? — не унимался Бумба. — Скажем, в Луксор?
— Ага, — буркнул Миша, желая, чтобы Покровский поскорее от него отвязался и дал вздремнуть.
— Изай арух бля, — по слогам громко прочел Бумба.
— Как ты сказал? — снова подскочил на месте Гур-финкель, не на шутку перепугавшись и с тревогой посмотрев на сидящих поблизости пассажиров.
В их сторону удивленно глядел лишь бритоголовый крепыш в черной майке с черепами, в камуфлированных шортах и с толстой золотой цепью на шее.
— Русские? — добродушно осведомился он, весело осклабившись.
Миша неуверенно кивнул.
— А я Серега Черкасский. Тоже в Египет лечу, на верблюдов охотиться. Будем знакомы.
Гурфинкель, в свою очередь, также представился, назвав вымышленные имена. Себя он нарек Кацыком Берн-штейном, а Бумбу представил как Ивана Петрова, сообщив, что Иван немой, дабы не шокировать Серегу жутким “русским” языком Бумбы. Сам же Миша говорил на русском безукоризненно, как и еще на трех иностранных языках, включая, естественно, иврит.