На занятия эти явился командир роты, старший лейтенант Куприянов. Авторитетный он человек, знающий. Каждому его слову цены нет. Ведь еще в период Отечественной воины Куприянов командовал пулеметным расчетом. А пулемет в бою доверяется, известно, самым толковым людям. Читал я в «Истории нашего полка», что в боях за Берлин старшина Куприянов вместе со своим пулеметным расчетом пробрался на улицу, занятую фашистами, и много там дел натворил. Восемь часов в окружении дрался. Подбил даже огнем пулемета вражеский самолет с генералами и офицерами, который пытался взлететь с автострады.
После войны Куприянов учился в офицерской школе. А теперь, говорят, в академию готовится поступать. Как не уважать такого человека? Сам я ведь тоже об учебе подумываю.
И когда придет ротный на учебное поле, каждый старается изо всех сил. Каждый хочет показать старшему лейтенанту, что, мол, не подведем мы его. В любой день может он отчитываться хоть перед самим министром обороны, что вторая рота умеет действовать в бою.
Стараюсь и я, Максим Перепелица. Только иногда не везет мне. На одном занятии по физподготовке Перепелица так оскандалился перед командиром роты, что вспоминать стыдно. Через «коня» не сумел перемахнуть.
Когда увидел я, что и на берегу речки, где обучались мы, появился старший лейтенант Куприянов, сердце мое зашлось. Ну, думаю, не доведись случиться, чтобы Максим опять так отличился, как в тот раз. Все вороны в лесу будут смеяться.
О том, какую тему мы изучали на тех занятиях, говорить не полагается. Скажу лишь, что младший сержант Левада поставил перед каждым солдатом отделения задачу: с оружием, незаметно для «противника», переправиться через речку и на той стороне зажечь по костру.
Нелегкое это дело. Речка извивается между зарослями, точно уж, которому на хвост наступили. И на нашем же высоком берегу, за соседней извилиной, «противник» закрепился. Его наблюдатели почти до середины просматривают русло речки. Вот и попробуй переплыви на ту сторону незамеченным. А дымовую завесу ставить нельзя – «неприятель» замысел наш разгадает. Единственный выход – до середины речки под водой пробираться. Это не каждому под силу. А если под силу, то как спички убережешь от воды? Уберечь же их обязательно нужно. Иначе на том берегу огня не зажжешь, задачу не выполнишь.
Прямо хрустит в голове от мыслей. Как быть? А тут сам командир роты голос подает:
– Семь минут даю на подготовку. Действовать каждому самостоятельно. Засекаю время!
Точно ошалел я. Туда метнулся, сюда. Куда спички положить? Злюсь на себя. В таком деле как раз спокойствие нужно, а я нервничаю. Взял себя в руки, оглядываюсь кругом. Замечаю, у рядового Ежикова даже пот на лбу выступил. Наклонился он над чем-то и огонек раскладывает. Не рехнулся ли парень, что уже на этом берегу костер разжигает? Нет, вряд ли. Знаю я Ежикова: не солдат, а художник. Если делает что, так со смыслом. Этот зря шага не ступит. Но не подумайте, что ленивый, – расчетливый он. Как-то продирались мы сквозь густой лес – двигались по азимуту. А время было дано ограниченное. Шел я тогда рядом с Ежиковым, даже немного впереди, и все удивлялся, почему Ежиков каждый раз, после того как сориентируется по компасу, назад оглядывается, высматривает что-то у себя за спиной. Не выдержал я и спросил: «Что ты, Василий, шею свою ломаешь? Нам дорога – вперед, туда и гляди». А он отвечает: «Сейчас вперед, а потом назад. На обратном пути тоже будешь компас перед глазами держать?» Никак в толк не возьму, о чем он говорит. Но потом Ежиков пояснил, говорит: «Примечаю дорогу. Будем идти назад, останавливаться не придется. Вот и сэкономим время».