…Стюардессы начали развозить аперитивы. Нестеренко выбрал красное бордо. Он любил красные вина, хотя знатоком себя назвать не мог. Оказываясь за границей, он не отказывал себе в удовольствии отведать редкие сорта вин, которые никогда не появлялись в московских магазинах. К тому же, как говорили ему знакомые французы, все равно даже лучшие бордоские марки, доезжая до России, утрачивали свой тонкий букет и вкус. Выдержанное в холодных подвалах вино везли через всю Европу в фурах, не соблюдая строгих правил температурного режима и транспортировки бутылок (только на боку!), вот оно и прибывало в Москву ни то ни се… Нестеренко поставил бокал на откидной столик и повернулся к иллюминатору. Интересно, что же все-таки произошло за его спиной, а он ни о чем не догадывался даже? Люди загадочны, непоследовательны и необъяснимы, как и сама природа. В овале иллюминатора взору открывался потрясающей красоты пейзаж с простирающимися до горизонта кучевыми облаками, окрашенными в самые невероятные краски лучами заходящего солнца.
Внезапно где-то внизу раздался глухой звук удара, точно там, в самом брюхе самолета, упало что-то тяжелое. Тотчас самолет резко тряхнуло. Потом раздался оглушительный хлопок, и могучий авиалайнер, снова содрогнувшись всем телом, вдруг начал быстро заваливаться на бок. В конце салона раздался женский истошный крик. И послышался звон битого стекла – видимо, стюардесса опрокинула тележку с винными бутылками. Пассажиры повскакали с мест, хватаясь руками за спинки кресел и обшивку. По проходу побежали французы-стюарды. Нестеренко вгляделся в одного из них – молоденького паренька лет двадцати: лицо у него было белым как полотно. Он что-то шептал про себя.
Впереди сидящий толстый англичанин в тяжелых очках на золотой цепочке грузно поднялся со своего места и крикнул в салон:
– Что происходит?
И словно в ответ ему из равных концов самолета прокатилась волна криков на разных языках: «Мы падаем! Смотрите, мы же падаем!» Нестеренко посмотрел в иллюминатор. Самолет потерял управление и не летел, а беспомощно кружился в клочьях облаков. Он попытался заглянуть назад, в сторону хвостовой части. На мгновение он заметил черный шлейф дыма. Самолет взорвался! Топливные баки? Нет, тогда горели бы крылья. Взрыв в багажном отделении? Нестеренко решительным жестом остановил пробегавшую мимо стюардессу и спросил по-французски:
– Мадемуазель, у нас на борту взрыв?
Она дико посмотрела на пассажира и явно хотела сказать что-то успокаивающее, но не смогла. У нее из глаз брызнули слезы.