Он целовал ее. Держал голову в своих больших ладонях, легко касаясь большими пальцами скул, и осыпал поцелуями губы, лицо, вздрагивавшие веки. Уложил ее на стол и расшнуровал корсаж, отвязав ленты, скреплявшие его с юбкой. Стащил сначала юбку, потом тонкие батистовые нижние юбки, оставив лишь отделанную кружевами сорочку, но тут же молча располосовал полупрозрачную ткань. Снял желтые расшитые жемчугом туфельки. На ней были черные чулки, и он зачарованно уставился на них, пораженный контрастом с ее молочно-белой кожей.
– Ты лишишь меня невинности на обеденном столе, – прошептала Синара и, не в силах удержаться, протянула руку, стягивая его рубашку. До чего же он хорошо сложен! Широкие плечи и узкие бедра! Она не могла остановиться и все гладила и гладила его фудь.
– Ты радость для глаз, лакомое блюдо, которое нужно есть медленно, – тихо сказал он, сметая со стола фарфоровые тарелки. Послышался грохот бьющейся посуды. На буфете стояла серебряная корзинка свежей клубники. Гарри принес корзинку и скормил Синаре ягодку.
– Где ты достал клубнику так рано? – удивилась она.
– Мой садовник разбил оранжерею. А теперь ложись, Синара.
Он слегка подтолкнул ее на льняную скатерть, так, что ноги все еще свисали через край стола, разложил клубнику по ее обнаженному торсу и, подняв серебряный сливочник, осторожно налил поверх сливки.
В широко раскрытых голубых глаза Си нары плескались волнение и изумление. Она тихо охнула, когда он, наклонив голову, стал губами брать каждую ягодку и, доев до конца, принялся слизывать сливки. Синара вскрикнула.
– Ты восхитительна! – воскликнул он, лаская языком ее душистую кожу. – Только не двигайся, умоляю!
Гарри поместил две последние ягоды поверх ее сосков, вылил на них остатки сливок, съел ароматный деликатес и принялся лизать ее груди, проникая языком в глубокую ложбинку между ними, отыскивая ускользнувшие капельки сладкой жидкости. Так он добрался до пупка и нырнул языком в крошечную ямочку.
– Тебе понравилось? – неожиданно спросил он.
– Да! – не колеблясь, ответила она. Он снова посадил ее.
– А теперь расшнуруй мои штаны!
– Твои слуги всегда так деликатны? – спросила она, с охотой выполняя приказ.
– С того момента, как ты вошла сюда, они знают, что нельзя появляться без зова, – пояснил он, снимая штаны.
– Ты не носишь подштанников! – краснея, воскликнула она.
– У тебя под юбками тоже ничего нет, – парировал он, и она рассмеялась.
Гарри снова поцеловал ее, стискивая груди, медленно лаская, ощущая, как напряженно бьется ее пульс.
– Ну что ж, моя дерзкая маленькая плутовка, – сказал он, укладывая ее на спину, – я научу тебя ублажать меня всеми способами, о которых ты не имеешь представления.