— Костер к тому времени потух, я полагаю, что им и в голову не пришло искать кого-то спящим на песке, когда рядом автомобили. А как вы поняли, что на лагерь напали? Вы же, кажется, спали?
— Не совсем, — уклончиво ответил Фрисснер. — У меня была бессонница. Как оказалось, пошла на пользу.
Ягер ничего не ответил.
Он взял из набора инструментов монтировку и направился к пленным. Каунитц, который возился со сменой вспоротого колеса, мрачно усмехнулся.
— Что он собирается делать? — спросил Замке, выползая из «фиата». У профессора после ночных приключений был весьма бледный вид. Юлиуса Замке слабило. Он постоянно отбегал за грузовик. Фрисснер полагал, что эта неприятность приключилась с профессором с перепугу.
«Все-таки не военный человек, — с легким презрением подумал Людвиг. — Штатская рохля»
— Он собирается потолковать с нашими гостями по душам. А заодно выяснить, чем мы так заинтересовали местное население.
— Он их будет бить?
Фрисснер удивился такой наивности вопроса, прозвучавшего из уст человека, прошедшего заключение в лагере.
— Ну не в шахматы же ему с ними играть… Позволю себе напомнить вам, дорогой профессор, что эти люди ночью перерезали бы вам горло с такой же легкостью, с какой они проделали это с двумя нашими солдатами.
— Да, но они дикари. Мы не можем опускаться до их уровня… В конце концов, это не…
— Не ваше дело… — резко прервал его Фрисснер, а затем более вежливо добавил: — Это война, Юлиус, вы лучше меня знаете, что это означает.
— Да, — тихо отозвался профессор. — Именно, что… лучше вас.
Он позеленел и сделал судорожное движение, словно стараясь удержать что-то внизу живота, но не ушел. Замке смотрел, как Ягер подошел к четырем фигуркам, что-то сказал по-арабски, прохаживаясь у них за спинами. Пленные молчали.
— Так я и думал, — заявил Ягер облегченно. А затем легко, словно мяч на футбольном поле, ударил ближайшего к нему араба под копчик носком сапога.
Человек вскрикнул и повалился на песок лицом, повернулся на бок. Скрючился.
— Руки держать за головой, — мягко напомнил штурмбаннфюрер и пнул упавшего в коленную чашечку.
— Точно лепит, — со скрытым восхищением произнес Богер. Его рука была забинтована. Тот араб, которого застрелил Ягер, успел зацепить Макса кончиком своего кинжала, серьезно поранив запястье. — Специалиста видно за версту.
Замке что-то прошипел и отковылял за грузовик.
— Чего это он? — поинтересовался Богер.
— Ты бы держал язык при себе, Макс, — раздраженно посоветовал ему Фрисснер. — С нас хватит одного пугала.
— Понял, — невозмутимо ответил Богер и отошел к Каунитцу. — Ну и как?