— Зачем ты пришел, Мухаммад? — Человек на коврике — само воплощение терпения. — Да еще с цитатами из Запретной Книги. Ты, в отличие от меня, никогда проповеди не любил.
— Тоже верно. На мой взгляд, от них никакого толку, — ответил всадник, названный Мухаммадом в честь пророка, и поспешно добавил, видя реакцию проповедника: — Но это только моя точка зрения. Кстати, я не пойму, почему ты называешь Книгу Зеркал запретной… Не объяснишь, Имран?
Земля отозвалась глухим гулом. Если бы кто-то из простых смертных был рядом, то обязательно бы завертел головой: что? откуда? Но рядом никого не было…
— Зачем ты пришел? — Имран отвел глаза, не отвечая на вопрос.
Мухаммад тряхнул поводьями. Прыснул лучиками камень на пальце. Черными лучиками, черный камень… Конь подошел ближе.
— Саммад хочет видеть нас всех. Ему было откровение.
— С каких это пор у него начались откровения?
— Не знаю. Но понимаю тебя. Когда Он нас покинул… я перестал верить в откровения.
Оба корчат гримасы. Один усмехается, другой морщится.
— И тем не менее, — повторяет Мухаммад, — Саммаду нужны мы. А значит, пора двигаться…
— Куда?
— Сам знаешь…
— Я так и не закончил проповедь… — Имран медленно поднимается.
— Ну так закончи! — Мухаммад смеется.
— Все разбежались…
— Но я — то тут!
Минуту Имран смотрит на всадника изучающе. Словно ветерок осторожно обдувает гору. Потом взгляд его темнеет.
Ветер далеко разносит слова…
— Сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами, но не преступайте, поистине Аллах не любит преступивших.
И всадник серьезно поднес руки к лицу.
— Аллах велик.
Аллах — с терпеливыми.
Коран. Корова 148(153)
Триполи — странный город.
Садясь в автомобиль, вы не можете точно сказать, когда окажетесь в месте назначения. Одни и те же улицы тут ведут себя очень по-разному в разное время и в зависимости от обстоятельств. Они могут свободно пропустить вас, проглотить, стремительно проталкивая по узкой кишке между грязноватыми домиками, и вы прибудете на место раньше необходимого. В такие моменты улицы Триполи похожи на огромного голодного удава, прихотливо извивающегося в этом жарком аду, насыщенном ароматами базаров, лавок, жаровен, закусочных, животных и людей. Удав глотнул… И вот вы уже мчитесь по изгибам его тела.
Однако так бывает не всегда.
Ягеру иногда казалось, что город живет своей собственной жизнью. Не имеющей отношения к людям, его населяющим. Казалось, вот исчезни вся эта серо-бело-черно-грязная толпа, пропади пропадом эти вечные верблюды и ишаки, и ничего не изменится. Город был, есть и будет. Без людей, с людьми?.. Какая ему, городу, в сущности, разница? Ему и так хорошо.