— Ойнер, Людвиг! — прозвучал голос Обета. — В охранение, живо!
«Молодец, унтер, — подумал Ягер. — До фронта, может быть, и далеко, но местные жители — не тот народ, которому можно доверять. Вот и проводник наш того же мнения, похоже».
Муамар то обеспокоенно рассматривал что-то на дороге, то обращал свой взор в сторону пустыни.
Ягер подошел к нему и увидел, что на дороге валяется бесформенное, изломанное тело. Антилопа.
— Что-нибудь не так? — спросил Ягер у проводника.
Тот посмотрел на темнеющее небо, оглянулся вокруг и сделал жест рукой в сторону дороги. Потом поднял руки к горлу.
— Что он хочет сказать? — спросил стоящий неподалеку Фрисснер.
— Если б я знал… — Людвиг пожал плечами.
— Но вы же понимали его, когда речь шла о торге.
— Можно сказать, что я и сейчас его понимаю… Насколько это вообще возможно. Он хочет, чтобы мы двигались вперед. И ни в коем случае не останавливались на ночлег. Это опасно.
— Почему?
— Если вам приспичило увидеть еще одну пантомиму, то спросите у него сами…
— Хм. — Замке поправил сползающие очки. — Я думаю, что это как-то связано с разрушенной дорогой в Уаддан.
— Почему? — спросил Ягер.
— Дикие племена, — ответил Замке и, видя непонимание на лицах офицеров, пояснил: — Этот район страны не совсем лоялен к итальянскому правительству. Фактически Триполитанию так и не удалось до конца взять под контроль. Итальянцы смогли это сделать только при помощи танков Роммеля. Однако партизаны, если их можно так назвать, до сих пор имеют большое влияние в этих местах.
— Странно, что власти не навели здесь порядок. Замке презрительно пожал плечами:
— Итальянцы…
И, провожаемый удивленными взглядами, профессор полез в «фиат».
— А наш профессор-то… шовинист, — брякнул Богер. Он вместе с Вайсмюллером пытался поставить на место какую-то выскочившую деталь. Звякали ключи. Слышались ругательства.
Ягер и Фрисснер обменялись многозначительными взглядами. Казалось, каждый произнес: «Я же говорил».
Тело антилопы в косых лучах садящегося солнца казалось черным. Стоящий рядом Муамар по-прежнему вглядывался в пески. Он снял маску с лица и теперь было видно, как подергиваются скулы на смуглом, иссушенном лице. Глядя на его морщины, Ягер уловил краем глаза какое-то изменение в бескрайних золотых просторах. Быстро обернувшись, он понял, что это Богер за какой-то надобностью полез в грузовик и его тень на мгновение пронеслась по пескам уродливым призраком. Больше ничего. Пустыня, исчерченная длинными тенями от редких пальм, молча и неподвижно, как каменный Будда, смотрела в небо.
— Она черная, — неожиданно сказал кто-то за спиной Ягера.