– Ладно, маркиз, никто не сомневается в вашей преданности революции, и слава героям, все равно одержавшим победу в той битве!… Смерть диктатору!
– Смерть диктатору!… - глухо и нестройно отозвались пришедшие.
«Смерть повстанцам!» - внутри меня крикнул Бабекус, и я услышал, как в его уме переливаются, звеня, цифры, звания и награды.
«Теперь к Лубянкину, дружок! - велел мне Бабекус, словно я был его извозчиком. - Передам в Центр, и сегодня ночью - десант!…»
«Надо его остановить», - подумал я.
И в моей башке вспыхнула картина мести Лехи Коробкина своему однокласснику Севке Меринову, который однажды втолкнул его в женский туалет.
«Послушайте, Бабекус, - сказал я, - а вы не боитесь с такой ценной информацией в моей голове ходить без оружия?»
«Н-да, - согласился Бабекус. - Риск, конечно…»
«Хотите, раздобудем пистолет? - торопясь, предложил я.- Я знаю способ!»
Бабекус заколебался.
«Ладно, валяй!» - разрешил он, и я начал выбираться из-под бюста.
Я перебежал через пустой зал, по коридору до лестницы и очутился во дворе. Тут наконец я увидел повстанца.
Дядя Костя Орленко сидел в сквере на скамейке и курил.
– Дядь Кость, - подходя, позвал я, - помогите мне дверь починить…
– Какую дверь? - лениво спросил он. Карман его неудержимо оттягивался под тяжестью оружия.
– Вон ту. - Я указал на синюю кособокую будку уборной.
– Ту?… - недоверчиво пробормотал он, поднимаясь.
Следом за мной он неохотно дошел до нужника и спросил:
– И чего надо сделать?
– Внутрь заходите, - тараторил я, заталкивая его внутрь. - И держите здесь…
– Здесь? - уточнил он, прижимая пальцами отскочившую дверную петлю на косяке. - А зачем тебе?… А-а-а!!!
Он заорал как не знаю кто, когда я прищемил ему пальцы дверью, закрыв ее и заперев на вертушку..
– Отпусти!! - ревел он и не мог вытащить пальцев, скрючившись в неудобной позе.
– Тихо, дядя Орленко, - сказал я и, волнуясь, сунул руку ему в карман.
– Диктаторец?… - отчаянно спросил Орленко.
– Да! - гордо вылез Бабекус. Я нашарил и вытащил пистолет.
«Молоток! - Похвалил меня Бабекус. - А этого пристрелим».
Орленко засопел.
– Убивай, но не здесь,- мрачно сказал он.- Совесть поимей хоть немножко…
Я повернул вертушку и распахнул дверь. Орленко медленно распрямился. Я держал его на прицеле.
– Иди-иди, - сказал Бабекус, ткнув его пистолетом в живот.
Орленко заложил руки за спину и, перешагивая порог нужника, на мгновение застыл, глядя в ослепительное небо.
Я тоже вышел из уборной.
– Вставай к столбу, - велел Бабекус Орленке.
– Прощайте, друзья… - тихо сказал Орленко шумящим липам в сквере и неподвижным составам на путях.