И лишь теперь, когда стало чуточку посветлее и дни стали прибывать, Дренг понял, что он перенес за время этого ужасного долгого мрака. Пока царила тьма, он неистовствовал в беспрерывном зверском отчаянии, не помня себя, весь во власти одного стремления – защищаться; теперь он начал отмякать и отводил душу какими-то странными звуками, которые судорожно вырывались у него из горла – это был смех. Плохо ему приходилось! Но он скоро забыл об этом и как бы очнулся.
Настало лето, и Дренг решил, что холод исчез навсегда. Но зима пришла опять, да еще более лютая, чем прежде, и Дренг претерпевал самые ужасные бедствия, каких он еще и не знал. Он едва выжил. Лето опять поставило его на ноги, и теперь он научился уму-разуму, поняв смену времен года, и стал готовиться к зиме заблаговременно.
Каждая новая зима была продолжительнее и холоднее прежней, а лето все убывало, пока не превратилось просто в короткий дождливый перерыв во время вечной зимы. Ледник все рос и расширялся.
Горные вершины совсем скрылись под сплошным куполом снега, все прибывавшего и прибывавшего. Снег слеживался под давлением новых верхних слоев и превращался в мощный слой ледяного теста, которое сползало по склонам гор и понемногу заполняло долины. Короткое лето не могло особенно повредить Леднику; оно только крепче спаивало его; оттаявший от тепла снег на его поверхности замерзал снова при первых холодах, и Ледник, лишенный снежного покрова, так и сверкал сине-зеленой глубиной на всем своем протяжении и на горных вершинах и далеко в долинах. Отблеск этой зеленой бездонности со временем наполнил весь горизонт, все увеличиваясь по мере того, как Ледник незаметно расползался с вершин гор по всему краю.
Ледник вытеснял самую землю, дробил ее в порошок и стирал чудовищной тяжестью движущегося льда. Темной ночью Дренг слышал подземный грохот и скрежет льда, который разворачивал и срывал скалистую почву в своем непрестанном медленном движении вниз, увлекаемый собственной непомерной тяжестью. И Дренг в ответ на это скрежетал зубами.
В тихие морозные дни, когда холод впивался острыми зубами во все поры тела, дыхание вылетало у Дренга из носа какими-то белыми сгустками, а кровь так и колола под кожей, словно звездный дождь. Победой казалось Дренгу уже то, что он жив.
Дренг возмужал и, закаленный несколькими зимами, мог вести своего рода обеспеченную и правильную жизнь, хотя он все еще оставался кочевником. Неосмысленная борьба с холодом сменилась более рассчитанным образом действий с тех пор, как он уразумел смену времен года и научился готовиться к зиме.