В восемь утра раздается телефонный звонок. Это Джин.
– Знаешь розарий в Риджентс-парке?
– Нет, но смогу найти.
– Тогда увидимся там в одиннадцать. Сядешь на скамейку и будешь читать газету. Я к тебе подойду.
Розарий располагается в самом центре парка. Я устраиваюсь на скамье, с которой хорошо видно всех, кто приходит и уходит, и вынимаю газету. Вокруг меня сотни разных сортов роз, у каждого свое название, только для «цветовода» вроде меня они все, как говорится, на одно лицо. Я проходил по китайскому саду. Там цапли стоят на одной ноге, миниатюрные озерца, замысловатые мостики – вот это действительно оригинально, даже изумительно.
Я листаю цветное приложение и думаю о безмятежности и упорядоченности этого места. Наверное, стоит приходить сюда почаще. Особенно весной. И вдруг краем глаза замечаю фигуру в тренировочном костюме и шерстяной кепке. Сначала это просто силуэт поднимающегося по небольшому уклону человека. Но он приближается, и я уже могу разглядеть рюкзак на плечах и грубые, подбитые гвоздями ботинки. Они ритмично стучат по гравию дорожки. Человек все еще далеко от меня, но, поскольку в этой части города очень много казарм, мне кажется, что это какой-нибудь ненормальный солдат тренируется перед марш-броском по пересеченной местности. Рюкзак плотно пристегнут ремнями и, судя по виду, очень тяжел. И только я подумал, что надо быть полным психом, чтобы так выкладываться, когда этого все равно никто не видит, как бегун оказывается совсем близко, и я понимаю, что это – наш Джин. Лязг подошв становится все громче. Макгуайр приближается ко мне с широченной улыбкой на лице. Весьма необычное явление, поскольку его отличительной чертой является каменная физиономия. Пот из-под кепки стекает по лицу, собирается на подбородке в большие капли, которые срываются и падают на грудь. Старомодный тренировочный костюм промок так, будто старина Джин добирался сюда вплавь. От него даже идет пар. Рюкзак – из той же эпохи, старый, как дорожный мешок, с пряжками и кожаной шнуровкой. Джин, пыхтя, останавливается, переводит дыхание и, отхаркивая огромные сгустки соплей, сплевывает их прямо на кусты роз. Одним движением он скидывает с плеч рюкзак и ставит его на землю около моей лавки. Он тяжелый даже для Джина. В нем что-то звякает.
– Доброе утро, молодой человек.
– Доброе утро, мистер Макгуайр. Что в мешке?
– Всякая всячина. Это тебе.
Он лезет в рюкзак и достает пластиковую бутылку воды, жадно пьет, полощет рот и снова сплевывает, поливает голову и шею, после чего предлагает мне попить. Я мотаю головой. Кто станет пить воду со слюной и мокротой, особенно чужой?