— Иван, скажи, но ведь у нас не было другого выхода? Или высечь Алену, или казнить. Так?
— В общем, да, — сказал Иван. — Правда... Ну, это не по-богатырски.
— Чего не по-богатырски?
— Можно еще было поверить Алене, да и отпустить с миром, — признался Иван. — Но это бы весь драматизм напрочь убило.
— Иван! — вскричал Илья. — Дай-ка самобраночку!
— Зачем? — заподозрил неладное дурак.
— Ты дай...
Получив самобранку, Илья остановился.
— Вам она уж не понадобится, недолго идти осталось. А мне все ж полегче.
— Чего полегче?
— На дубу с Аленой сидеть, — грустно признался Илья. — Будем с ней на брудершафт пить. Для примирения.
— Дезертир! — ахнул Алеша.
— Но-но! — возмутился Илья. — Сердцу не прикажешь! Наказали мы Алену, но не могу я ее так просто на дубу бросить. Залезу рядышком, расстелю самобраночку, да и займусь перевоспитанием. Удачи вам, други!
И не оборачиваясь боле, двинулся он обратно.
— Ну и дела, — растерянно сказал Алеша. — Вот как повернулось...
Глава шестая, в которой наши друзья сначала чуть-было не лишились Алеши Поповича, а потом-таки лишились его
Следующим препятствием на пути к замку Кащееву стал лес дремучий, вековой. Как из под земли вырос он перед нашими путниками. И хоть не видно было окрест ничего подозрительного, каждому стало не по-себе.
— Кубатай, — обратился Иван к кавказцу, — может быть... это... — тут он вспомнил князевы речи мудреные, — мы пойдем другим путем?
— Нет, — ответил Кубатай. И все. Спорить было явно бесполезно.
— Пить хочу, — пожаловался Алеша.
— Потерпим, — ответил Иван, обходя здоровенный мухомор. — Спешить надо.
— Вот всегда вы так, — обиженно сказал Алеша, и в сердцах рубанул мечом по стволу дерева. Дерево рухнуло, оставив торчащий из земли пень метра полтора в обхвате.
И тут путники остановились. Навстречу, держась на задних лапах, шел медведь. Иван взялся за булаву, но потому как хмуро и лениво двигался зверь, почувствовал, что никаких враждебных действий тот предпринимать не склонен.
И действительно. Не обращая на людей ни малейшего внимания, медведь прошел мимо. За плечами его висела котомка. Поравнявшись с оставленным Алешей пнем, животное спросило само себя:
— Может сяду на пенек, да съем пирожок?
Из котомки высунулась пара давно немытых косичек.
Высоко сижу, далеко гляжу!
Не садись на пенек, не ешь пирожок!
— Вот глазастая, — огорчился медведь и поплелся дальше.
— Тупой, — сочувственно заметил Смолянин. И путники двинулись дальше.
В земле стали видны глубокие следы, наполненные зеленовато-коричневой водой.
— Пить хочу, — снова пожаловался Алеша, отставая от остальных. Не успел Иван ему ответить, как услышал за спиной жадное бульканье.