— О-хо-хо! Ой, хи-хи-хи! — надрывался толстяк, побагровев от натуги.
— Гы-гы, — хохотнул Иван неуверенно, а потом не выдержал и захохотал во весь голос. Через минуту они, не в силах устоять на ногах в одиночку, стояли с толстяком в обнимку, повизгивая и утирая слезы.
Успокоившись, наконец, и отдышавшись, Иван освободился от объятий шутника и насупился:
— Портки-то испортил мне!
— Да ты снимай, снимай их! — радостно вскричал тот, — не стесняйся, тута окромя нас с тобой никого нету. Сейчас я тебе новые принесу. Да помоднее — кожаные, с заклепками! — Со словами этими он засеменил из зала к боковой двери. На пороге уже остановился и сказал: — А ты подкрепись пока, проголодался, небось, с дороги.
Тут только заметил Иван на столе фрукты и сласти. Но не до еды ему было — очень уж стул мешал. Иван с облегчением расстегнул штаны, и стул, увлекая их вниз, со стуком упал на каменный пол.
«А вусе ж я в замке Кащеевом», — вспомнил Иван об осторожности и, оставшись лишь в кольчуге да сапогах, снова вынул меч из ножен и приготовился ко всему.
Кроме того, что произошло дальше.
Из боковой двери вышла чопорного вида дама в бордовом, складчатом бархатном платье. В руках она держала портки кожаные. На носу ее поблескивало пенсне.
— Велено штаны вам передать, — произнесла она надменно.
Иван в ужасе бросил меч и обеими руками прикрыл срамное место.
— Ай! — взвизгнула дама, приблизившись, — охальник!
— Да я... — залепетал Иван, готовый от стыда провалиться сквозь землю, — сейчас я, только это... — и он протянул руки к штанам.
— Ой! — снова взвизгнула дама, направив пенсне на то, что ей открылось во всей красе, и отступила назад.
Вновь стыдливо прикрывшись широкими ладонями, Иван, боясь остаться без брюк, шагнул за ней.
— А-а-а!!! — истошно завопила дама и быстро-быстро попятилась к двери. Иван, не отпуская рук, маленькими шажками побежал за ней.
За дверью открылась маленькая комнатка с двумя столами, заваленными инструментами, книгами и разными непонятными предметами.
— Лови! — вдруг крикнула дама и кинула штаны Ивану в лицо.
Не находя возможности поднять руки, Иван попробовал поймать штаны зубами, но только зря клацнул ими, штаны же упали к его ногам.
А дама вдруг залилась знакомым смехом и, схватив себя за роскошно уложенные в прическу волосы, сдернула их прочь.
Под париком пряталась знакомая лысина.
— Это ж я, Ваня, я! — кричал толстяк сквозь смех, — шучу я так!
Иван молча натянул пришедшиеся впору портки, застегнулся, затем выпрямился и спросил угрожающе:
— Да кто ж ты такой, весельчак?
— Я-то? — переспросил толстяк, улыбаясь и снимая пенсне.