Эд нахмурился, слегка покачав головой, собирался уже что-то произнести, но остановился. Он повернул голову, прислушиваясь. Он тоже услышал эти звуки.
И тут я увидел, кто производил эти звуки. Это была моя лошадь.
Может, она просто хотела еще немного поиграть, но подошла она довольно близко и остановилась примерно ярдах в трех-четырех. В тишине слегка поскрипывало кожаное седло, через которое было переброшено тело мертвого ковбоя. Держалось оно, правда, на честном слове. Веревка почти сползла со спины, патронташ зацепился за луку седла. Ноги его торчали почти под прямым углом, голова безвольно свисала вниз. Пальцы рук всего лишь на фут не доставали до земли. С раны на груди кровь стекла на одну щеку и загустела на ней красной полосой. Голова мертвеца ритмично, как маятник, покачивалась в такт легким движениям лошади.
– О Боже, – произнес Эд. – Что это? Кто это?
Я подождал, пока он снова посмотрит на меня, а потом сказал:
– Мне кажется, Эд, что я тебе уже рассказывал. Это тот парень, которого я застрелил.
Я видел, как у него мгновенно пересохли губы. Лицо побледнело и будто съежилось. Потом губы зашевелились, но произнести он ничего не смог. Было ясно, что сначала он мне совершенно не поверил. Зато сейчас поверил вполне.
Я взглянул на четырех девушек.
– Увидимся в баре.
Но они смотрели не на меня. Они глядели на мертвеца. На этот раз лошадь не стала убегать. Я поднял поводья и повел ее к своему кадиллаку.
После того, как я сбросил тело на пол кадиллака за передним сиденьем, привязал один конец веревки к лошади, а другой к заднему бамперу автомобиля, я уселся за руль и медленно поехал к ранчо. Дорогой мне было о чем подумать.
Я не успел как следует разглядеть второго ковбоя и вряд ли смог бы узнать его при встрече, он же явно знал, кто я такой. А когда кто-то тебя знает, а тебе известно о нем лишь то, что он собирается тебя убить, равными шансы вряд ли назовешь. И ведь этот второй ковбой явно направлялся на ранчо.
Но, возможно, еще более важным было то, что первого ковбоя, труп которого остывал в моей машине, звали Карлом Купером. И на ранчо меня ждали красавчик Хэл Кэлвин, Тей Грин, и если верить маленькой Зие, эта гнусная образина – Фармер. Все они были членами преступной организации, которую я по старой привычке продолжал называть бандой Гарбена. Было ли их присутствие на ранчо как то связано со смертью Джин Блэр или нет, но пора мне было подумать об этих подонках. И хотел я этого или нет, но мысли мои все время возвращались к самому Гарбену. Воспоминания эти были мне очень неприятны. Как давно это было? Больше года назад, да, значительно больше года. Когда я впервые увидел Жюля, он уже почти сделался маленьким Наполеоном преступного мира Лос-Анджелеса. Он раскинул свои щупальца повсюду – азартные игры, проституция, шантаж, запугивание профсоюзных деятелей, наркотики, вымогательства, убийства. Словом, везде поспевал. Я столкнулся с ним по делу, связанному с вымогательством.