Безоружный телохранитель, одетый так, как одеваются слуги в богатых домах у него на родине, внес поднос с кофейником и почтой, которую хозяин не успел просмотреть накануне вечером. Хозяин, уже с раннего утра надевший европейский костюм с белой рубашкой и галстуком, но без пиджака, рассеянно кивнул в ответ на его приветствие, взял с подноса чашечку кофе и одной рукой ловко развернул вечерний выпуск лондонской "Таймс". Некоторое время он пытался читать, но вскоре оставил это бесполезное занятие: мысли разбегались, занятые тем, что должно было вот-вот произойти, да и в газете, против обыкновения, не оказалось ничего интересного. То есть газета, как обычно, была весьма содержательной, но новости вчерашнего дня меркли на фоне того, что должно было произойти с минуты на минуту. И газетные новости казались пустыми и незначительными, как будто относились не к вчерашнему дню, а к позапрошлому веку и теперь представляли лишь чисто академический интерес.
Его внимание ненадолго привлекла заметка, посвященная затянувшемуся спору между Россией и Украиной по поводу цен на российский газ. Тон заметки был тревожным, и это заставило полные, красиво очерченные губы хозяина особняка изогнуться в легкой иронической улыбке. Да, топливо – это кровь цивилизации, оно во многом предопределяет судьбы наций и исходы войн, которые еще не начались. Тому, кто владеет топливными ресурсами, не нужны золотые прииски – все золото мира само стечется к нему в руки; отсутствие обыкновенного автомобильного бензина способно в считанные часы парализовать жизнь могущественной, развитой державы куда эффективнее, чем вооруженная интервенция воинственных соседей. Топливо! Странно, что до сих пор никто не удосужился воспеть в стихах красоту и мощь бьющего прямо из земли нефтяного фонтана. Конечно, русские во времена владычества коммунистов пытались затронуть эту тему, описывая в стихах и прозе все подряд, от возведения жутких типовых домов из силикатного кирпича и бетонных панелей до вытачивания каких-нибудь болванок из куска железа. В том числе, надо полагать, они воспели и процесс добычи нефти из своей ужасной вечной мерзлоты, но это не то: они воспевали именно процесс, делая упор на героику своего рабского труда, а воспевать следовало продукт, который до сих пор остается незаменимым, драгоценным и едва ли не единственным двигателем политики и бизнеса. Нет такого человека, будь он беднейшим из феллахов или простым козьим пастухом высоко в горах, чьих интересов не затронуло бы изменение цен на нефть, и нет и не будет такого пешехода, который не ощутил бы на себе последствий топливного кризиса. Да...