Дворецкий предложил им выпить. Сухопарый отказался с таким видом, словно ему пытались нанести смертельное оскорбление; глядя на него, толстяк тоже хотел отказаться, но потом решил, что от пары глотков вреда не будет никакого, зато переносить верблюжью надменность сухопарого станет значительно легче. Поэтому, стараясь говорить как можно тверже и сдержаннее, – как сухопарый, одним словом, – он попросил немного виски со льдом. Виски он не любил; честно говоря, всем остальным алкогольным напиткам, в том числе и родной ракии, толстяк предпочитал ледяную русскую водку, которой его когда-то давно угощали коллеги из далекого города с труднопроизносимым названием Иркутск. Но вряд ли в этом доме водилась настоящая русская водка, да и пить ее без компании не было никакого интереса.
Виски, как и следовало ожидать, оказалось слишком сильно разбавленным и нестерпимо разило сивухой. Сухопарый поставил свой портфель на пол у кресла, в котором сидел, положил руки на колени, уставился прямо перед собой и замер, прямой, как палка, и неподвижный, как восковая фигура из музея мадам Тюссо. В тишине отчетливо тикали часы; мелкими глоточками потягивая приготовленное величественным дворецким свиное пойло, толстяк поискал глазами и нашел часы на заставленной безделушками каминной полке – фарфоровые, затейливые, с потемневшим от времени бронзовым циферблатом и вычурными витыми стрелками. В камине дотлевали угли, но ровное сухое тепло, ощущавшееся в гостиной, вряд ли было результатом сжигания дров в этой закопченной каменной пещере, куда можно было целиком затолкать быка. Скорее всего в доме функционировала весьма современная и эффективная система центрального отопления: в отличие от уроженцев здешних мест, хозяин этого дома был выходцем из куда более теплых стран, и местное отопление, в большинстве случаев рассчитанное лишь на то, чтобы по утрам в унитазе не замерзала вода, вряд ли могло удовлетворить его запросы.
Когда толстяк уже подумывал, не закурить ли ему все-таки сигару, в коридоре послышались быстрые, энергичные шаги, дверь распахнулась, и в гостиной появился хозяин. Толстяк мигом наметанным глазом профессионала оценил его баскетбольный рост и решил, между прочим, что в молодости хозяин почти наверняка играл – как минимум, в университетской команде. Впрочем, когда речь идет о настоящих миллионерах, ничего нельзя утверждать наверняка. Может, он и в университете-то не учился, а деньги нажил, продавая нефть из доставшихся по наследству скважин, – для этого, полагал толстяк, высшее образование необязательно.