Он оторвался от ее рта, только чтобы провести горячечным ртом по ее щеке и шее; его зубы царапали ей кожу, покусывая мочку уха.
– Я могу съесть вас, мой ангел, но мне и этого будет мало. Помогите мне!
Она поднималась навстречу ему, целовала каждый дюйм его тела, до которого могла дотянуться, пока он не начал задыхаться. Теперь она овладевала им.
Неистовство в ее теле не знало границ. Она изо всех сил помогала ему входить в нее.
– Отдайте мне все, ангел, – хрипел он, обдавая ее щеку горячим дыханием, вторгаясь в нее все сильнее, чаще и глубже. – Я хочу вас всю... всю...
– Возьмите все... – шептала она. – Оно ваше.
Вскрикнув, он с силой вошел в нее последний раз, и внезапно наступило освобождение, принесенное ослепительной вспышкой ощущений, потрясшей ее тело. Чуть позже он излился в нее, шепча ее имя, лицо его просветлело.
Это был сладчайший миг в ее жизни. И когда Морган опустился на нее, а его губы отыскали ее губы для нежного благодарного поцелуя, ей вдруг стало ясно.
Она полюбила этого волка.
Глупые, они слушают льстивые речи,
Звучащие так сладко, без умолку,
Как пение сирен, – чему ж здесь удивляться,
Что попадают прямо в зубы волку.
Шарль Перро. Красная Шапочка
Удовлетворенный, Морган лежал рядом с Кларой, одной рукой обнимая ее за плечи, вторую положив ей на грудь. Никогда еще он не чувствовал такого умиротворения. Прежде после близости он еще острее испытывал беспокойство и одиночество.
Но не с Кларой. Что-то очень естественное, очень хорошее было в том, как она лежала, обнаженная, в его объятиях, положив одну руку на его живот, забросив на него ногу. Что-то очень чистое.
Она прильнула к нему:
– Теперь я знаю – мне нравится заниматься любовью, капитан Блейкли.
Он улыбнулся:
– Мой жезл оказался достаточно твердым, не так ли?
– Очень полезная вещь.
– Всегда к вашим услугам, миледи. – Чувствуя сладостную истому, он позволил себе удовольствие еще несколько минут подержать ее в своих объятиях. – Надеюсь, вы окажетесь правы, Призрак не посмеет явиться этой ночью. Но если он вскоре явится, у меня не будет сил подняться и подойти к двери.
Она отняла голову от его груди и с тревогой посмотрела на него:
– Ваша рана не слишком беспокоит вас?
Он рассмеялся, радуясь ее заботе:
– Ни в малейшей степени, ангел. Это наши занятия так изнурили меня.
– Не может быть! – Озорная улыбка играла на ее зацелованных губах. – Такого большого плохого волка, как вы? Который называл рану «царапиной»? А я-то думала, вас ничто не берет.
Он искоса посмотрел на нее:
– Не провоцируйте меня, дерзкая девчонка. У меня едва хватает сил, чтобы дышать, тем более обмениваться с вами колкостями.