– А что, если нам на моей яхте провести долгий романтический ленч? Ты будешь кормить меня виноградом, а я позволю тебе выпить шампанское из моего шлепанца.
– Ох, Джонас...
Он почувствовал новую вспышку раздражения, но подавил ее.
– Ладно. Шампанское и виноград отменяются. А что скажешь о легком ленче во вьетнамском ресторане?
– У меня и правда нет времени для ленча.
– У тебя нет времени для ленча? – Пальцы Джонаса крепко сжали ее запястье. – Или для меня?
Вот он каков, оказывается, – воплощение сжатой, как пружина, внутренней силы. А она, глупая, долгие месяцы не понимала его. Видела только сдержанную манеру, не замечая страсти, бушевавшей под холодной гладью.
– Ты сам знаешь. И кроме того, Джонас Харт, – пошла в атаку Эланна, сознавая, что стресс последней недели сделал ее резкой, – у тебя хорошие нервы, если ты ведешь себя будто обиженная сторона. И это после того, что ты сделал с моей спальней!
– Нашей спальней. – Пальцы терзали ее кожу, как ревность терзала его от макушки до пят. – Или возвращение твоего бывшего мужа заставило тебя забыть, что мы там вместе пережили? А может, я был просто подходящей заменой для утоления страсти, когда наконец ночи показались чересчур одинокими?
– Это недостойный тебя разговор. – Эланна почувствовала себя так, будто он ударил ее по щеке, и отстранилась от него.
– Наверно. Но ты не можешь упрекать меня. Когда женщина, которую я люблю, отказывается говорить со мной, а мужчина, за которым она когда-то была замужем, планирует продать дом и увезти ее, неудивительно, что в голову приходит самое худшее.
– Я никуда не собираюсь уезжать, – повторила Эланна.
– Так скажи ему об этом.
– Скажу.
– Когда? – требовательно спросил Джонас. Высвободив руки, Эланна попятилась и отступила за письменный стол.
– Скоро. – Она быстро сообразила, что три фута полированного красного дерева вовсе не такой надежный барьер, как она полагала.
– Проклятие! Это не такой ответ, какого я хотел, – фыркнул Джонас. – Но, видимо, мне придется временно его принять. – Он обошел стол, сократив расстояние между ними. – Эланна, не тяни слишком долго. Потому что, оказывается, я вовсе не терпеливый человек.
И прежде чем Эланна успела ответить, он закрыл ей рот своими губами. Поцелуй был долгий, грубый и какой-то надрывный. Так или иначе, но он подействовал как искра на сухой трут. Эланна почувствовала, что мир вокруг исчез. С тихим стоном она обвила руками его шею и с жадностью припала к его губам.
– Я скучал без этого, – прошептал Джонас ей в волосы, когда они прервали поцелуй. – Я скучал по тебе.