– Остановись, Кассандра! Это кто ж тебя благословил яблоки рвать, а? Нехорошо, дорогая, не положено так в обители. Поди-ка сюда, я тебя лучше морковочкой угощу.
Между грядками стояла маленькая старая монахиня с большой тяпкой в руке, укоризненно смотрела на меня н качала головой. Одета она была удручающе бедно. В обители все монахини одевались более чем скромно, я еще ни на ком, даже на игуменье, не видела подрясника без заплат, но эта монашка была похожа на классического аса: не только подрясник и передник, но н апостольник па ней были сплошь н заплатках.
– Ну, простите меня ради нашего Бога, – сказала я. – Я ведь не знала, что это запрещено – сорвать одно яблоко.
– Сорвать-то можно, да вот съесть нельзя.
– Почему?
– Да ведь Преображение только через два дня, как это можно яблоки есть? Тебе что, бабушка не говорила? Гостинчик-то мой вчерась нашла?
Я поняла, что передо мной «зеленый мастер» мать Лариса.
– Спасибо вам большое, мать Лариса, все было очень вкусно. Но можно я сейчас морковку есть не буду, а возьму с собой?
– Конечно! Кто ж ест до литургии?
– Понятно. А где сейчас все монахини, мать Лариса?
– А на службе.
– Я хотела увидеть мать Евдокию. А когда в обители кончается служба?
– Никогда не кончается. Ты разве не знаешь, что у нас после потопа идет служба неусыпная: спим, трапезуем и несем послушания по очереди, не прерывая церковной молитвы. Только в двунадесятые праздники мы все до вечера отдыхаем, да и тогда все равно читается неусыпаемая Псалтырь. Иначе нам, монахам, теперь жить нельзя: надо молиться день и ночь за весь мир. Такие времена!
Я осмелела:
– Ну, а вы почему же не на службе, мать Лариса?
– Я всю ночь на службе была, а сейчас вот овощи соберу, отнесу на кухню и опять пойду в церковь.
– А когда же вы спите?
– А чего особенно спать-то? Некогда нам, монахам, теперь спать. Сон – дурак, ему поддайся! Ну, я-то, грешница великая, бывает когда-никогда часок вон там, под грушкой, на лавочке вздремну, а то все больше, считай, на службе отдыхаю. Хор у нас так хорош, уж так хорош, ну и сама не заметишь, как заснешь под сестринское пенье… Райские, одним словом, песнопения.
– А на кровати вы что же, совсем не спите?
– Так и нет у нас в обители кроватей. Тесно, да и зачем они нам?
– Как?! И молоденькие послушницы, эти девочки, тоже не спят в постелях?
– Нот ведь ты какая непонятливая, Кассандра! Вот, скажем, война недавно закончилась. Третья мировая. Ты войну как себе представляешь? Там что, по всему фронту, кроватки для солдат расставлены, подушечки взбиты? Не-ет! Солдат не снимает форму, не надевает на ночь пижамку и в постельку не укладывается, чтобы выспаться перед атакой, так? Вот и мы, воины Христовы, одежду на ночь не снимаем и в кровать не ложимся