В комнату матери или родительскую спальню он идти не хотел. А вот посидеть еще немного в отцовском кабинете – пожалуйста.
Юлий закурил сигарету, стряхивая пепел в раритетную отцовскую пепельницу. В этом доме нераритетных вещей нет. Плюнуть некуда, попадешь во что-нибудь, стоящее не менее тысячи золотых имперских рублей.
Юлий включил отцовский компьютер и вывел на монитор список последних запрашиваемых файлов. Ничего интересного. Какие-то законопроекты, список приглашенных на злополучный день рождения императора, непонятные схемы и чертежи… Круг интересов советника императора по безопасности был очень велик.
Юлий порылся в файлах и обнаружил, что отец любил играть в стратегии реального времени. В основном в космические, что и неудивительно. Но ни одного летного симулятора Юлий на жестком диске не обнаружил. А ведь Питер Морган тоже был пилотом.
Традиция, черт бы ее драл.
Традиции и раритеты, раритеты и традиции. Служение Империи и фамильная честь, возведенные в культ. Именно от отца Юлий научился ценить свое слово.
Мой рэкет – честность, говорил Питер Морган и смеялся. Но на самом деле он был тем еще пиратом.
Выключив компьютер, Юлий от нечего делать полез в стол.
Как ни странно, верхний ящик оказался пуст. Юлию казалось, что он должен быть завален бумагами, но их могли изъять люди из УИБ. Второй ящик тоже был пуст. И третий.
А еще он мог хранить бумаги в сейфе, подумал Юлий.
И фиг бы кто их изъял. Сейф может открыть только член семьи. Точнее, член семьи мужского пола. Ни мать, ни Пенелопа доступа к сейфу в кабинете графа Питера не имели.
Они даже не знали, где он находится.
Юлий знал.
Сняв с места одну из картин, он нажал на еле заметную выпуклость на древесине, и дубовая панель отползла в сторону. Юлий приложил к детектору большой палец, позволил иголке взять у него каплю крови, дождался разрешающего сигнала и ввел шестнадцатизначный код, который отец заставил его выучить наизусть в день совершеннолетия.
Юлий тогда схитрил. Придя в свою комнату, он тут же записал код на бумажку, а потом долго его заучивал. Шестнадцать цифр в произвольном порядке и не символизирующих никаких памятных дат или других помогающих запоминанию ориентиров – это вам не кот начхал. Так просто не запомнишь.
Может быть, для отца код что-то и значил. Для Юлия он был просто набором цифр.
Бумажку Юлий потом сжег, дабы не оставлять улик.
Сейф тоже оказался пустым. Юлий даже успел почувствовать себя разочарованным, когда заметил на верхней полке одинокий конверт. На конверте широким размашистым почерком Питера было начертано: «Сыну».