— Но теперь не хочу. Я стану офицером.
Крузенштерн печально улыбнулся:
— И думаешь: только получу офицерский чин — и тут же вызову этого Фогта на дуэль...
Егор опять вскинул ресницы, но сразу набычился:
— Да. Вызову.
— Ну, что же, вызови, коли будет охота... Но кажется мне, ты к тому времени поймешь: не стоит он того... — Крузенштерн опять говорил то, чего говорить не следовало по законам дисциплины. Зато ладонь Егорушки теплела. — К тому же сей Фогт и без этого наказан уже порядочно. И к роте более не вернется.
Егор шмыгнул носом. Так же, как после долгих слез, успокаиваясь, шмыгают все дети. "Слава богу", — подумал Крузенштерн и сказал:
— На дуэлях люди головою рискуют, а это ни к чему. Если уж отдавать жизнь, так за большое дело, за отечество. За людей, которых защищаешь. Обещай это. Хорошо?
Егор посопел опять и ответил шепотом:
— Хорошо...
— Молодец... Тебе худо пришлось нынче, но уж коли так случилось, запомни это не ради одной обиды. Станешь капитаном, будешь командовать многими людьми. Капитан в море — он один царь и бог над всеми, кто на корабле. Не чини тогда людям жестокостей, помни, как горька несправедливость и боль... И на меня не сердись, ладно?
Егор смотрел теперь прямо:
— Я не сержусь, ваше превосходительство. Честное слово.
— Не надо "превосходительства". Мы ведь не по службе тут беседуем. Иван Федорович я... Сколько тебе лет-то, Егор?
— Десять с половиною, ва... Иван Федорович.
— Годы быстро бегут... Ох как быстро, Егор. Будет когда-нибудь у тебя свой корабль, пойдешь вокруг света. И забудешь, как звали тебя Мышонком... — И встревожился адмирал: — А почему так зовут? Уж не обижают ли товарищи?
"Если и обижают, не скажет", — подумал он.
Но Егор Алабышев улыбнулся по-хорошему. И сказал смущенно, однако без досады:
— Это не для обиды так прозвали. Когда все балуются или гуляют, я с книжкой люблю сидеть. Ребята говорят: "Шуршишь, как мышонок в углу..." А потом просят рассказать, что читаю...
— Про что же читаешь? — улыбнулся и Крузенштерн.
— Про плавания... Вашу книгу тоже читал, "Путешествие вокруг света"...
— Да? А еще про что?
— Еще Василия Михалыча Головнина "В плену у японцев"... И Юрия Федоровича Лисянского, который плавал вместе с вами...
— Лисянский плавал более один, чем со мною, у него особые заслуги... Значит, мечтаешь о море?
— Так точно, в... Иван Федорович. Я очень плавать хочу... Мы этим летом у нас в деревне корабль из плота сделали на пруду. И парус был... Я чуть не потонул один раз...
— А вот тонуть-то не смей, — засмеялся Крузенштерн, вспомнив детские игры в имении под Ревелем. — Тебе плавать и плавать, целую жизнь. Может быть, героем станешь, как многие наши офицеры в недавнем бою под Наварином... Слышал ли?