– Ну и не надо. Ты же сказала, чтоб банкир сам разбирался, кто на него покушался. Вот и епископ пусть сам разбирается. Тем более что он, кажется, знает.
На сей раз промолчала я.
– Так или иначе, – заключил Гверн, – после встречи с герцогиней мы увидели всех, на кого указал отец Батискаф.
– Не всех. Остается еще связной от премьер-министра, помнишь? Причем это может оказаться кто угодно. Монсеньор де Кавардак, цветочница, наш конюх, граф Равиоли...
– Я бы сделал ставку на графа.
– А я – нет. Я не азартна. И всегда играю только наверняка.
На сем семейное обсуждение текущих проблем закончилось. Но думать о них я не перестала. Гверн сказал, что я не должна влезать в дело о колдовстве, и в общем он был прав. Но в случае с банкиром Фердикрюгером никакого колдовства не было. Чистая как слеза попытка заказного убийства. В случае с герцогом Такова-Селяви – дело темное. Возможно, что это вообще несчастное охотничье происшествие. Если все же это колдовство, то низовое, бытовое колдовство, которое, по словам отца Батискафа, в Шерамуре уничтожено, а по словам крошки Сорти – просто ушло в подполье и прячется. И, наконец, в случае с Кавардаком элемент колдовства присутствует несомненно. И в данном случае – высшей магии, якобы процветающей ныне на университетских нивах Парлевы. Это получается, что на три жертвы у нас три разных заказчика?
В жизни обычно так и бывает, хотя создает изрядную путаницу. Гораздо удобнее, чтоб все три покушения были звеньями одной цепи.
Ничего не поделаешь, в контракте не обусловлено, чтоб нам с Гверном было удобно.
Но, с другой стороны, покушение, организованное в Парлеве, имело бы смысл, если бы Кавардак входил в число заговорщиков или личных противников министра Сомелье. Из рассказов отца Батискафа или проповеди самого Кавардака ничего такого не следовало. Епископ Моветонский клеймил в ней только еретиков – сторонников Края Света, что никак не противоречило генеральному курсу шерамурского правительства.
Ничего не понимаю.
Вот что еще меня беспокоило: причастность ко всему этому маркизы де Каданс. Уж как-то слишком вовремя она исчезла. Как раз тогда, когда епископ начал говорить о том, кто виноват в покушении. Или о той.
А может, она убежала раньше? Никто ведь не видел, когда в точности это произошло. Тогда назревает иной вопрос – чего именно она испугалась? Или кого?
Оставалось надеяться, что ответ на этот вопрос мы найдем на балу в Тур-де-Форс. Не может быть, чтоб маркиза там не появилась. Но нужны ответы и на другие вопросы. И не только ответы, но и доказательства.