К нам снова подошел герцог Такова-Селяви.
– В прошлый раз я забыл спросить вас, князь, об интересах Бухано-Трескава в Поволчье...
К счастью, Гверн достаточно долго проторчал в Волкодавле и нахлебался вин, поставляемых туда господарем Бухано-Трескавским, чтобы самостоятельно ответить герцогу.
Ко мне же пробился маэстро Кобелье и завел пространную речь об искусстве. Он клеймил мрачную эпоху Воздержания, в каковую насаждались образцы всяческого безобразия, и восхвалял новое время, когда миру были явлены такие шедевры архитектуры, как собор Порка Мадонна в Гдетое и прославленный Храм Плоти, то бишь Бодибилдинг, в Заморской Олигархии.
Собор Порка Мадонна мне неоднократно приходилось видеть, поскольку мы с Гверном когда-то жили в Гдетое, а Боди-Билдинг с его статуями, представлявшими все фазы живейшего из земных наслаждений, – только на картинках в книгах. Но приезжая из полудикого Поволчья не должна была признаваться в таких вещах. Поэтому я помалкивала, вполуха слушая его речения. Мэтр Монферран вполне мог оказаться ожидаемым связным. Я всегда подозревала, что из художников и зодчих получаются великолепные шпионы. Их профессия позволяет им беспрепятственно ездить по миру и встречаться, не вызывая подозрений, с людьми самых различных сословий.
Впрочем, это не обязательно должен быть мэтр Кобелье. Ридикюль? Или Равиоли, о котором здесь никто ничего не знает? Последнего нигде не было видно. Наверное, опять ищет маркизу де Каданс. Но застрелите меня из собственного арбалета, если этот усиленный интерес есть любовь.
Другим ухом я прислушивалась к беседе герцога с моим благоверным. Гверну довольно ловко удалось перевести разговор на похождения царевны Милены (благо она была дочерью бухано-трескавского господаря), а об этом можно было рассказывать бесконечно.
И, хотя уха у меня только два, я умудрялась выхватывать отдельные реплики из гомона веселящихся гостей. Нет, заклинаний, увеличивающих остроты слуха, я не знала. Просто служба в охране МГБ тренирует это свойство.
– Хорошее вино хересом не назовут!
– Мадам! Как сказано в «Сонетах к Мандрилле» – «И я пожал в тени собора твою пленительную грудь»...
– ...запретить дуэли? Он не посмеет! Король не допустит...
– А кабан был величиной с дом.
Ага, вот и о драме на охоте речь зашла.
– ...говорит, что это следствие какого-то злого колдовства.
– Не того ли, что причинило такое зло епископу?
– Да, монсеньор де Кавардак до сих пор прикован к постели, – это был голос брата Удо.
Следя за обменом репликами, я чуть было не пропустила самого интересного.