– А как к этому решению отнеслись его дети? – ехидно спросила София.
– У него не было детей. Мы, нынешние Ленчерды, – потомки его младших братьев, Артура и Джошуа. Уильям поставил условие в завещании: все Ленчерды остаются попечителями его имущества пожизненно. Иными словами, деньги нам не принадлежат, но мы решаем, кто их получит. Есть, конечно, и другие распорядители: ректор Кембриджа, глава колледжа Эразма Роттердамского и президент Научной ассоциации. Но поскольку мы, Ленчерды, всегда численно превосходим кооптированных членов, Фонд можно считать фамильным делом.
Изредка задавая вопросы, София побуждала Руфуса говорить дальше. Ей нравилось сидеть здесь и слушать его приятный, хрипловатый голос. Она ощущала себя как-то нереально, словно находилась в волшебной сказке.
Руфус продолжал объяснять, что Фонд управляет всеми делами из этого дома. Первый этаж занимают офисы; некоторые гостиные, как эта, например, комната, сохранились в первоначальном виде и используются для приемов. Верхние этажи переоборудованы и превращены в квартиры для персонала и людей, получающих гранты Ленчерда и нуждающихся в помещении для работы. В данный момент у них живут биолог, проводящий какие-то революционные исследования в области всхожести семян, историк, который пишет книгу об археологических раскопках в Персии, и вышедшая на пенсию школьная учительница, придумавшая метод обучения чтению умственно отсталых детей. Никто, правда, точно не знает – то ли она гений, то ли чокнутая.
– У нас полно забот, – добавил Руфус. – В среду приедет человек, обратившийся за грантом для разработки прибора, измеряющего телекинезную температуру полтергейста.
– Боже правый!
– Да. И боюсь, этому смельчаку придется выдержать неприятный разговор с некоторыми из моих свирепых дядюшек.
– А у вас их много? Мы получили до ужаса высокопарное письмо от некоего Уильяма Ленчерда, помощника директора. Он один из них?
– Нет. Он ваш покорный слуга.
– Черт! – вырвалось у Софии. Неудачное начало! – Почему тогда вы подписались «Уильям Ленчерд»? Вы же сказали, что вас зовут… – Она взглянула на медно-рыжие волосы мужчины и поняла, откуда это прозвище: «Руфус» означает «рыжий»!
– У нас здесь полно Уильямов, – усмехнулся он. – А я всегда пишу до ужаса высокопарные письма людям, которых не знаю. Кстати, а как ваше имя?
– София.
– Идеально…
Перехватив сверкающий взгляд голубых глаз, София пожалела, что не надела темные очки – по крайней мере, они помогли бы ей скрыть смущение. Не то чтобы в том, как Руфус-Уильям Ленчерд смотрел на нее, было что-то неприятное, совсем наоборот. Только уж слишком, слишком быстро он осмелился открыть ей свои чувства… Она не верила в случайные связи и никогда не смешивала работу с любовными играми, коли на то пошло. София почувствовала облегчение, когда дверь открылась и раздался звонкий голос: