– Что с того, что я не воин, – упрямо возразила Алаха. – Женщины тоже владеют рабами. А этот человек достался мне честь по чести, так что никто при этом не потерпел ущерба.
– Пусть очистится от скверны и служит тебе, – сдался Арих. – Но помни, сестра: если он принес с собой беды, болезни или демонов, – тебе придется тяжко расплачиваться за это.
***
Теперь у Салиха болел еще и бок, ушибленный при падении с лошади. Он ни в чем не винил Алаху. Конечно, она обошлась с ним, прямо скажем, не слишком мягко. Но вероятно, иначе было просто нельзя. Во всяком случае, она спасла ему жизнь и избавила от куда более лютой доли, чем та, что ожидает его в степи. Он знал, что в небольших варварских племенах положение невольников сходно с положением детей: воли у них никакой, зато и спрос с таких невелик.
Алаха не позволила Салиху войти в "курень" – так она назвала поставленные в круг большие двухколесные кибитки, в центре которого находился высокий белый шатер, украшенный нарядным пестрым знаменем с развевающимися на ветру полосками белого меха.
– Как красиво! – сказал Салих, указывая на белую юрту.
Алаха высокомерно пояснила:
– Это обиталище моей властительной матери, госпожи над всеми. Ты должен знать об этом. Никогда не приближайся к этой юрте, если тебя не позвали.
Некоторое время Салих молча смотрел на свою хозяйку. Они сидели вдвоем на земле, чуть в стороне от становища, – совсем небольшого, как мог теперь определить Салих. Он знал – слыхал от сведущих людей еще на руднике – что иной раз, когда в Степи перекочевывает на более богатое пастбище сильный, многочисленный род, то стороннего наблюдателя жуть берет: кажется, будто движется по бескрайнему степному пространству целый город, с башнями, дворцами. Теперь саккаремец готов был признать: не преувеличивали рассказчики, не ради красного словца приплетали в свои побасенки такие диковинные подробности, что впору руками развести в изумлении. Даже небольшой род Алахи обладал прекрасными, добротными вещами. А юрта ее матери – видимо, главы рода, – выглядела по-настоящему роскошно: белый войлок, нашитые по всему диаметру узоры из выделанной лошадиной шкуры – фигурки скачущих лошадей, бегущих волков, нарисованные синей краской спиральные узоры… Да, это был настоящий дворец!
А может быть, подумалось Салиху, он так остро воспринимает красоту чужого жилья лишь потому, что совсем недавно вырвался из настоящего ада. Из такого места, где не то что просторная войлочная юрта – убогий пастуший шалашик из засохших веток подлинно дворцом покажется.