"Убегу!"
Решение зрело несколько дней. В полнолуние, когда неулыбчивый лик Богини Кан встал над степью, радуя почитателей круглым совершенством щек, Алаха вывела гнедого меринка и тайно пустилась в путь.
Поначалу все прислушивалась: нет ли погони. Но никому в становище, похоже, и дела не было до бегства последней в роду. От этой мысли делалось еще горше.
"И пусть! Пусть!.."
Печально смотрела на неразумную беглянку Кан-Луна, всеобъемлющая материнская любовь…
Южнее тех мест, где исстари кочевали со своими стадами предки Алахи, сказывают, стоит тайная твердыня – храм и при храме монастырь, где живут те, кто посвятил свои дни служению этой милосердной Богине. Их послушать – миром правит Любовь.
И хоть выросла Алаха среди любящих ее родичей, хоть знала она и ласку матери, и заботу тетки, и дружбу старшего брата, а все же мир представлялся ей жестоким, черствым, как старая лепешка, холодным. И глупыми казались Алахе эти неведомые жрицы Богини Кан с их наивной верой.
…А еще, рассказывала Чаха, есть там статуя этой Богини, такая прекрасная, что и глаз не оторвать. Стоит она безмолвно, протягивая вперед руки с заключенным меж ладоней сосудом или драгоценным камнем, не разберешь, – чтобы пришли к ней те, кто исстрадался душой, кого изъязвила духовная жажда, чтобы приникли все несчастные иссохшими губами к живительному источнику, чтобы исцелились женской любовью – всепрощающей, всеприемлющей…
Только бы это оказалось правдой! Только бы приняла печальная Кан Алаху – последнюю в роду! Только бы не изгнала…
Алаха сама не заметила, как слезы вновь побежали по щекам. Она словно увидела себя с поднебесной высоты, словно взглянула глазами Матери-Луны: одинокая девочка в неохватной степи. До чего жалкая, до чего же беспомощная! Сердце щемит. Прижать бы к груди неразумную, приласкать, пригладить – взъерошилась ведь, точно малый зверек, вздумавший напугать крупного хищника: гляди, мол, какой я огромный да грозный!
Нет, довольно! Алаха решительно тряхнула головой, отгоняя недостойную грусть. Не хватало еще разнюниться. Она начинает новую жизнь, полную опасностей, но в то же время упоительно-свободную! Для начала побывает в святилище Кан, а там – весь мир… А слезы пусть останутся в прошлом. Навсегда.
Девочка придержала коня и высоко поднялась в стременах – коротких по степному обычаю. Луна озаряла ее тонкую фигурку. В таинственном, немного искажающем, словно бы ЛЮБЯЩЕМ свете, изливающемся с неба, широкоскулое лицо девочки с узкими черными глазами, нежным ртом и ямочками на круглых щеках казалось старше. Оно выглядело почти взрослым и было сейчас по-настоящему прекрасным, как будто благодаря Кан и ее материнской любви Алаха за одну ночь чудесным образом превратилась в ту красавицу, которой обещала стать через несколько лет.