– Я совсем не такая беспомощная, вы же знаете… – жалобно ныла она.
– Ничего не желаю знать. И вообще, кто тут шеф – ты или я? – отпарировал Чарльз, и Грейс расхохоталась. С ним было так просто, так спокойно, так надежно…
А после обеда они прилегли рядышком на кровать и долго болтали. Он держал ее за руку, в глубине души страшно боясь сделать что-нибудь лишнее, – страшно подумать, что могло бы тогда произойти… И вот, не в силах более молчать, он задал ей наконец вопрос, мучивший его вот уже много недель подряд:
– Ты боишься меня, Грейс? Я имею в виду, физически… я не хотел бы сделать ничего, что испугало бы тебя или повредило…
Грейс была глубоко растрогана его словами. Он лежал подле нее на кровати вот уже два часа, просто держа ее за руку. Они были словно двое старых друзей, и все же незримый ток пробегал между ними. И теперь боялась не она, а Чарльз. Боялся перегнуть палку в столь деликатном деле, боялся потерять ее навсегда…
– Я вообще боюсь мужчин… иногда, – честно отвечала она.
– Кто-то из них сделал с тобой что-то… что-то ужасное? Грейс молча кивнула.
– Незнакомец?
На сей раз она отрицательно покачала головой. Последовала долгая пауза.
– Мой отец, – раздалось еле слышно. Но еще очень многое надо было объяснить – это было просто необходимо. Она вздохнула, поднесла к губам его руку и вдруг нежно поцеловала. – Всю жизнь люди пытались причинить мне боль, использовать меня. После… после того как не стало отца, мой первый босс пытался соблазнить меня. Он был женат… все было удивительно мерзко. Он искренне полагал, что имеет на меня полное право как на вещь. И… еще один человек – я была с ним в деловых отношениях – попытался поступить так же. – Она имела в виду Луиса Маркеса; пока ей не хотелось объяснять, какого рода были эти отношения, хотя она знала, что, если у них с Чарльзом все будет и дальше так серьезно, ей неминуемо придется объяснить и это, и многое другое… – Этот человек изводил меня угрозами, обещал, что если я не стану спать с ним, то лишусь работы. И все время вламывался ко мне в дом. Это было отвратительно… и был еще один человек, с которым у меня почти что был роман. Но он сделал в точности то же самое, что и все остальные, – использовал меня, оставил в дураках… я ровным счетом ничего для него не значила. Он подмешал что-то в питье, и мне стало дурно. Но по крайней мере он меня не изнасиловал. Поначалу я думала, что это случилось, но потом оказалось, что обошлось. Он просто ославил меня, опозорил… Это был сущий выродок.
На лице Чарльза был написан ужас. Он и вообразить себе не мог людей, способных на такое с этой юной, чистой девочкой. Словно бездна ада вдруг разверзлась…