– Боишься? – прошептал он, когда они скользнули под одеяло, он в плавках, а она в ночной рубашке. – Я тоже, – сознался он, а Грейс уткнулась носом ему в шею и обняла его. Чарльз выключил свет. Теперь горела лишь свеча в дальнем конце комнаты. Это было незабываемо романтично.
– Ну, и что мы теперь будем делать? – прошептала она прямо ему в ухо через минуту.
– Спать, – тоже шепотом ответил он.
– Ты серьезно? – Она даже привстала, он тихо рассмеялся
– Нет… не совсем…
Он поцеловал ее, почти желая, чтобы все поскорее закончилось, и все еще не отваживаясь на более решительные действия, – он не знал, как себя вести, что делать… и к том же он боялся сделать ей больно. Все оказалось несколько сложнее, нежели он предполагал. Но, поцеловав ее, он разом позабыл и о ее переломанных костях, и о страшном прошлом. Не было ни воспоминаний, ни времени… и никого в ее жизни, кроме Чарльза и его невероятной нежности, бесконечной страсти и любви к ней… Он медленно приближался к ней, и она двигалась ему навстречу… все ближе и ближе… и вот они стали единым существом, и Грейс почувствовала, что растворяется в нем, и вот это ощущение делается невыносимым… Это было столь прекрасно, столь волшебно… И вдруг они оба потеряли рассудок, а когда Грейс очнулась в его объятиях, была потрясена до глубины души. Она никогда не испытывала ничего, даже отдаленно напоминающего то, что произошло с ней только что. Это вообще ни с чем нельзя было сравнить. Прошлое ушло безвозвратно, исчезла и боль. Были только Чарльз и их любовь – и вот чуть погодя уже она сама желала его, сама стремилась ему навстречу.
– О Господи… – сказал он, спустя некоторое время оторвавшись от нее. – Ты слишком молода для меня, ты просто убьешь меня… но что за сладкая смерть!
И тут он понял, какую чудовищную глупость сморозил, и в ужасе уставился на нее, но Грейс лишь счастливо смеялась. Теперь все было хорошо, все было правильно…
А назавтра она заставила его купить ей банановое мороженое, и вообще уик-энд прошел потрясающе. Правда, основную часть времени они провели в номере, изучая друг друга, однако успели и погулять по пляжу, и полежать на солнышке… Когда они возвратились в воскресенье в Нью-Йорк, то сразу же легли в постель и занялись любовью – отчасти чтобы убедиться, что волшебство не покинет их и здесь… Чарльзу показалось, что здесь даже лучше.
– Да, кстати… – сонно прошептал он потом, – ты уволена, Грейс.
Он уже почти спал, но Грейс словно пружиной подбросило в постели. Что он говорит? В чем дело? У нее мурашки побежали по коже.