Она понимала, как неуверенно он себя чувствует. Сама Дани давно привыкла к мысли, что не является центром жизни для своей матери. И мать тоже не была главным человеком для нее. Но для Оливера мать была самым главным, самым близким на свете человеком... Ему, наверное, кажется, что весь мир рухнул. Дани молча кивнула.
– Спасибо.
Руки Оливера обвились вокруг ее плеч, и он нежно и тепло прижал ее к груди. Дани чувствовала неровное биение его сердца, слышала его прерывистое дыхание и понимала, как тяжело ему сейчас. И знала, что под его напором и показной грубостью скрывается душа уязвимая и нежная.
И, если то, что прочла Дани в глазах его больной матери, – правда, то этой ранимой душе придется очень, очень тяжело.
Дани поставила на обеденный стол тарелку с омлетом и салат. Не бог весть что, но перекусить нужно.
– Спасибо, ты такая заботливая, – улыбнулся Оливер.
Дани смутилась. Поскольку она знала, что уезжает на три дня, она не сделала никаких продовольственных запасов. Так что, когда она пригласила Оливера переждать несколько часов до вечера у нее, она немного беспокоилась – боялась, что угостить его будет нечем. Но Оливер, казалось, был вполне доволен тем, что ему дали. И если он не слишком заинтересованно ковырял вилкой в тарелке, то не потому, что еда ему не нравилась, а потому, что от беспокойства у него не было аппетита. Дани очень хорошо это понимала.
Она молча взяла себе тарелку и уселась напротив. Ей тоже не слишком-то хотелось есть.
Она все же настояла на том, чтобы подождать в машине, пока Оливер разговаривал с Мзттом. Так что, кроме сбивчивых комментариев вроде «Мэтт утверждает, что это был легкий сердечный приступ, как будто мне это о чем-то говорит», она не получила никакой новой информации о состоянии Конни. Но можно было догадаться, что Оливер тоже не получил новой информации. Он тоже не знает, что мог означать тот красноречивый взгляд Конни, который перехватила Дани при последнем разговоре. Дани больше не задавала вопросов...
– Извини, – грустно улыбнулся Оливер, – боюсь, из меня сегодня не получится интересного собеседника.
– Я этого и не жду, – улыбнулась в ответ Дани, – я понимаю, какой это удар для тебя.
Он тяжело вздохнул и отложил вилку и нож. Аппетита не было, и он перестал делать вид, что ест.
– Наверное, это естественно для детей – думать, что их родители вечны, – проговорил он. – А потом вдруг происходит что-нибудь вроде этого сердечного приступа, и ты понимаешь, что ошибался. И начинаешь думать о том, как несправедлива жизнь.
Для Оливера это вдвойне сложно, подумала Дани. У него всегда была только одна мать... До вчерашнего дня...