Третий офицер «Альфы»:
Около десяти вечера нас сняли с «Меридиана» и направили на Дубровку. Террористы заявили, что в шесть утра начнут расстреливать заложников, и поэтому мы идем на штурм. И вот представьте: 25 октября, ночная Москва, дождь. Автобус везет нас на штурм, но за окном нормальная жизнь – люди, машины, витрины, огни Москвы. А мы едем практически на смерть. Нам потом командиры говорили: «Мы смотрели на вас и думали, что вы уже не вернетесь». И вдруг в автобусе по «Русскому радио» объявляют: «По заявкам слушателей передаем песню группы "Любэ" "Давай за…"». И пошло: «Серыми тучами небо затянуто… Давай за жизнь, давай, брат, до конца!..» Ну, нас эта песня просто вдохновила…
«АиФ»:
Спецотряды «Альфа» и «Вымпел» выдвигаются к объекту штурма. Неожиданно головной джип (сзади пять автобусов, в которых двести вооруженных, лучших в мире штурмовиков России) тормозят на милицейском посту возле оперативного штаба. Минут десять милиционеры выясняют у своего начальства необходимость их пребывания в «зоне». Несмотря на предъявленные удостоверения ФСБ, сотрудники МВД пытались узнать цель их приезда и даже собирались навести «шмон» в автобусах. Только спокойствие спецназовцев спасло милиционеров от мордобоя.
Отряды расположились на отдых в здании госпиталя для ветеранов войны, в пятидесяти метрах от Театрального центра. Легли прямо в коридорах на полу, подстелив под себя бронежилеты. Сердобольные нянечки и медсестры тут же принесли матрацы. Уже спящим парням они подкладывали под головы подушки. Затем каждого молча перекрестили. Мужики спали крепко, кто-то даже во сне причмокивал губами. Через три часа спецназ ФСБ шел на верную смерть. Когда ребята спускались по лестнице, медперсонал смотрел на них, как на обреченных, словно уходящих в НИКУДА.
Дарья Васильевна Стародубец:
«Эта третья ночь – последняя, – говорили бандиты. – Если подвижек не случится, начинаем второй этап операции». Какой именно, не объясняли, но было ясно, что нас ждет что-то жестокое.
Виталий Парамзин:
Я решил, что пора что-то делать. Я слышал, какие-то две девушки убежали из туалета, прыгнули в окно. В принципе я думал об этом. Мы тоже периодически ходили в туалет. Потом думаю: нет, вряд ли это хорошим закончится, прыгнешь туда и сломаешь себе все. И тебя же подстрелят. И вот я думал, искал, как же выйти, выскочить из этого здания, но ничего в голову не шло. По моим подсчетам, вероятность того, что кто-то отсюда выйдет живым, – процентов десять. Был момент, когда нам сказали, чтобы мы сели кучнее вокруг бомбы. Мы с Аней сели на самый верх возле звукорежиссерской кабинки. И, глядя на этот снаряд со взрывчаткой, который стоял в центре балкона, я понимал, что если что-то случится, то здесь будет просто воронка, и все.